Приговоренный к смерти,

— От тебя разит человеческой кровью.

Та опустила голову.

— Это кровь моих рабов.

Полудемон положил тяжелую руку Лите на плечо и внимательно заглянул в глаза.

— Мне нет дела, что ты делаешь со своей собственностью. Но если ты вновь потеряешь рассудок — пеняй на себя, — многозначительно проговорил он.

Лита облизнула пересохшие губы.

— Я себя контролирую.

— Хорошо, — кивнул он, и вышел прочь.

Отряд ждал Ингвара в подземелье, возле портала. Врата изменились с момента последней битвы — теперь на огромной арке виднелось гораздо больше человеческих лиц, да и красное сияние стало сильнее. По команде своего командира отряд двинулся в это свечение, и сам Ингвар — тоже.

Когда горячий воздух Нижнего мира коснулся его лица, полудемону пришлось закрыться рукой и зажмуриться: сильный ветер тащил за собой пепел и пыль. Он свистел, мешал идти, мелко барабанил песчинками по литому нагруднику. Сделав несколько шагов от врат, Ингвар, выставив перед собой воздушный щит, смог, наконец, нормально открыть глаза. Ему навстречу бежали воины пограничного гарнизона. Их голоса тонули в свисте пепельной бури, но Ингвар и сам теперь видел, что происходит: черно-фиолетовая воронка Алрика отодвинулась немного правее и значительно дальше, чем была раньше. А еще она стала раза в три больше.

Вдруг буря прекратилась. В одну секунду стало так тихо, что все в изумлении остановились и, не сговариваясь, обернулись на воронку.

Она начала вращаться, ускоряясь с каждым витком. Ингвар сначала даже глазам своим не поверил, но черно-фиолетовая мгла, застывшая на пятьсот лет, по какой-то неведомой причине ожила. От ее столпа вниз потекла, заструилась темнота, растекаясь пятном по суглинистой тощей земле. А через мгновение из пятна медленно поднялась серая зловещая фигура, будто вылепленная из глины. Темная оболочка начала трескаться, как кожура переспелого плода, и осыпаться вниз, открывая тело великана. Его массивные багровые руки, ноги и грудь были покрыты черными венами, а вокруг засветилась огненная дымка сокрушительной ауры, от которой даже на таком расстоянии в груди застыло дыхание. Впервые за много лет Ингвар чувствовал страх. Даже не страх, а всепоглощающий, необъяснимый ужас. Чудовище тем временем расправило плечи, выпрямило спину — и обернулось на Ингвара и отряд зияющим черным провалом отсутствующего лица.

Однажды ему уже приходилось видеть подобное, когда из воронки вышло неведомое существо и тут же исчезло. Но в этот раз, похоже, исчезать оно не собиралось.

Огромные черные хлопья, вспыхивающие искрами, полетели с неба, будто снег в безветренную ночь, а из черноты на земле медленно поднимались еще два таких же чудовища.

А Ингвар все стоял, не шелохнувшись, пока, наконец, с его губ не сорвалось:

— Ты не из Нижнего мира. Ты не демон!.. Что же ты такое?!.

Глава 3. Кровь и песок. Часть 3

В ту ночь Рику привиделась мать.

Она была одета в праздничное платье, косы, еще не тронутые сединой и украшенные нитями жемчуга, спускались по ее плечам. Мать подошла к нему, прикованному, и обняла — Рик даже почувствовал кожей прикосновение прохладных камней, которыми был расшит ее воротник.

— Мальчик мой… Мой бедный мальчик! — шептал родной голос, а теплые ласковые руки гладили по плечам, убирали налипшие пряди со лба, касались волос. — Дух от духа моего, что они с тобой сделали?..