— Не трогай. Уйди.
Он внимательно посмотрел на мальчика, подошел к нему, тихо сказал:
— Юра? Ты?
— Боже мой! Кто это? — с недоумением сказала Тамара Николаевна. — Кто это, Коля?
— Это он, — сказал муж. — Юра. Юрочка из Ташкента.
Семерихин виновато смотрел на жену.
Тамара Николаевна, Колька и девочки обступили Юру, стали рассматривать его так, будто только что увидали.
Ночью отец подошел к Юриной постели, наклонился над мальчиком.
— Не спишь? Выйдем во двор, поговорим.
Юра молча поднялся.
Отец и сын сидели в темном дворе на скамеечке.
Отец стал закуривать, обжег пальцы спичкой, бросил ее к ногам, затоптал. Затянулся несколько раз табачным дымом, закашлялся, но не начинал разговора, будто обдумывал что-то, подыскивал нужные слова. Наконец сказал:
— Это хорошо, что ты приехал. Совсем большой стал, самостоятельный.
— Боялся, не застану тебя, — тихо ответил сын. — А вдруг ты уехал бы на Памир или на Камчатку. Ты теперь весь свет объездил, правда?
— Где там! — лениво махнул рукой отец. — Давно уже никуда не езжу. Сижу вот тут.
— Почему? — разочарованно спросил Юра. — Вам не интересно?
— Не в том дело, — сказал Семерихин. — Не получилось у меня так, как хотелось, а подделываться под других не стал. Бросил временно якорь вот здесь да и застрял. Жизнь, она сложная, Юра, ты не поймешь, мало еще на свете прожил.
— Я все понимаю, — возразил Юра.
— Да мне и в Москве неплохо, — улыбнулся отец, переводя разговор на оптимистический лад. — Замечательный город! Вот повожу тебя по музеям да по театрам, сам увидишь. Тут совсем недалеко изба Кутузова стоит, хоть завтра сходим. И Бородинскую панораму посмотрим, красивое зрелище. А может, ты любишь рыбалку? Это у нас запросто, возьмем удочки, на весь день уедем на озеро. Я знаю хорошее место. Ты умеешь рыбачить?
Юра молча посапывал, поглядывая на отца исподлобья.