Шум ветра

С перрона дул холодный ветер, монотонно и надоедливо шумел дождь. Было жутко и тоскливо от такой погоды, а больше всего оттого, что такая нескладная у Мити получается жизнь. И он опять вспомнил бабушку. Да как же она будет без него? Опять не найдет спички, не сумеет растопить печь и замерзнет. Пожалуй, хворосту ей хватит на неделю, а потом как же? Скоро наступят холода, пойдет снег. Она и воды принести не сможет. И кролики умрут без Мити, съедят всю морковку, а больше никто не принесет. А коза будет блеять, села запросит, закричит.

Митя встал, походил по перрону, вошел в зал ожидания и опять вернулся. Ну, что делать? До чего же трудный народ эти взрослые! Хотелось плакать, но было стыдно, потому что на перроне уже появились люди, вышел носильщик и какая-то тетенька в черной шинели и красной фуражке. К станции подходил поезд, а Митя еще не решил, как ему быть. Если уехать, что же будет с бабушкой? И почему он ей не сказал, что уезжает?

Поезд уже остановился, люди суетливо побежали к вагонам. Мимо прошли и те две женщины, которые ели рыбу в зале ожидания. А Митя все стоял на месте. Стоял и смотрел на вагоны. Увидел в окошке девочку в синем платьице и с бантиком на голове.

— Мальчик! Мальчик! — закричала она Мите и помахала рукой. — Как называется эта станция?

Митя ответил. В это время раздался звонок. Поезд медленно тронулся, застучал колесами.

Мальчик опустил голову и побрел обратно в деревню. Он отошел шагов сто и вдруг повернулся и побежал к вокзалу. Пошел на почту, взял телеграфный бланк, достал из сумки конверт, в котором было письмо от матери, и старательно вывел чернилами адрес. Потом долго потел, почесывал ручкой лоб, ковырял пальцем в носу, соображая, что написать. Мешала шапка, которая все время сползала на глаза. Он снял ее, положил рядом и сразу написал то, что хотел.

«Папочка и мамочка. Я вас очень прошу, приезжайте в Москву и возьмите к себе меня. Митя».

Он подошел к окошечку, достал из глубин кармана десятку, завернутую в бумажку, и расплатился за телеграмму. Потом зашел в буфет и купил полную горсть конфет.

Он возвращался в деревню торопливым шагом, не замечая ни ветра, ни дождя, и радостно улыбнулся, когда увидел за деревьями веселый огонек в окошке бабушкиного дома.

В одном купе

Рассказ

Из Ленинграда в Москву поезд отправлялся поздним вечером, но на дворе было еще светло, казалось, что кто-то по ошибке преждевременно зажег фонари на перроне и на улицах.

Белая ночь была в самом зените.

Вагоны плавно тронулись с места, толпа провожающих оживилась, над головами поднялись руки в прощальном взмахе, засияли улыбки, кто-то вытирал платком глаза. Из открытого окна вагона высовывался сияющий круглолицый мужчина с седеющими висками и кричал своим приятелям:

— Желаю вам всем! Желаю! Дуйте до горы, ребята!

Люди на перроне отвечали суетливой разноголосицей, кто-то пытался бежать за вагонами, но поезд быстро набирал скорость, миновал платформу и потянулся в перламутрово-серую ленинградскую летнюю ночь.

Пассажиры в вагонах рассаживались по своим местам. Круглолицый мужчина отошел от окна и открыл дверь в свое купе. Кроме него, в купе было еще три пассажира. Круглолицый осмотрел всех и с удовлетворением сказал:

— Значит, одни мужчины? Прекрасно! Добрый вечер! Люблю в такой ситуации без женского полу, никакого «извините-простите». Верно?

Он бросил взгляд на рослого бородатого брюнета, который сидел напротив двоих попутчиков, откинувшись спиной к перегородке, широко расставив ноги в больших спортивных ботинках.

— Пожалуй, — лаконично ответил бородач и нехотя подвинулся к дверям, уступая вошедшему место ближе к окну.