Ее киска содрогается, наполняя мой член влагой. Она утыкается лицом в кровать, издавая крик удовольствия.
Я усмехаюсь, входя в нее, наблюдая, как ее оргазм пронзает насквозь. Это лучшая часть — наблюдать, как она разваливается на части. Мой член блестит от ее соков. Под нами на кровати влажное пятно, и с каждым толчком мой большой палец все больше и больше исчезает в ее заднице.
— Такая чертовски грязная девочка, — шиплю я, чувствуя, как приближается мой оргазм. — Чья это киска? — я стискиваю зубы, ускоряя темп, толкаясь все глубже и сильнее.
— Твоя.
— Ты можешь лучше, детка. Чья это киска?
— Она твоя, Себастьян! — кричит она в простыни, ее слова приглушены. — Она твоя!
Еще один оргазм обрушивается на нее одновременно с моим. Я опустошаю свое семя внутри нее. Внутри моей девушки, и не могу представить себе ничего лучшего, чем этот момент.
Я быстро одеваюсь, позволяя ей отдышаться. У нас осталось не так уж много времени. Ава скоро начнет искать нас. Маккензи все еще лежит на кровати с закрытыми глазами, пытаясь отдышаться. Я быстро целую ее в лоб, прежде чем отступить.
— Не уходи пока, — скулит она, заставляя меня засмеяться под нос.
— Я вернусь. Просто хочу убедиться, что с Авой все хорошо.
Она напевает в знак согласия, и как только я открываю дверь, ее голос останавливает меня на полпути.
— Я говорила тебе, как сильно люблю тебя в последнее время?
— Да.
На ее лице медленно расплывается улыбка.
— Я серьезно. Я бесконечно люблю тебя, Себастьян.
— С тех пор, как я впервые увидел тебя, не было ни одного момента, когда бы я не любил тебя.
Я слышу ее резкий вздох, когда выхожу из спальни, закрывая за собой дверь. Это не что иное, как правда. Маккензи изменила мою жизнь в ту ночь, когда вошла в мой ресторан. Она научила меня любить в первый раз в моей жизни, но не только это, она также подарила мне двоих детей. И я всегда буду благодарить Мэдисон за то, что она поставила свою сестру на моем пути. Потому что я уверен, что именно это она и сделала. Это была не судьба. Мэдисон вмешалась за нас. Свела две души вместе, которые, как она знала, немедленно переплелись бы и никогда не разъединялись.
Эпилог
The Hollywood Scoop: «