— Спасибо.
— Знаешь ли ты, кто такая твоя мать? — спросил Гурам.
Я не ответил. Гурам долго смотрел на меня, потом подлил в стакан вина и начал:
— Твоя мать — бог. Ты видишь ее, она — тебя, ты зовешь ее мамой, она тебя — сыном, и потому ты думаешь, что бога нет? По-твоему, бог — кто? Бородатый дедушка? Сидит на облаках, моет бороду и орошает землю дождем, да? Бог так ясен, так близок и так прост, что, глядя на него, ты не знаешь, не представляешь, не веришь, что это бог. В этом несчастье бога, потому-то и не веруют в бога. Будь он где-то там, вдали, сам по себе, тогда каждый бы поверил в него. Вот в чем суть!.. А в бога нужно верить тогда, когда он не в лике божьем, когда он по-человечески делится с тобой хлебом, кормит, одевает, укрывает тебя, улыбается, целует тебя, готов умереть ради тебя, черту душу отдаст ради тебя, — вот тогда нужно верить в бога! Если бог объявится богом да возьмет тебя за ухо, поставит к стенке и скажет: «Я бог! Веруй в меня!» — тогда грош цена твоей вере. Нет, ты поверь в бога, который похож на тебя, на меня, на твою мать. Понятно?
— Понятно, — ответил я и, желая покончить с затянувшимся разглагольствованием Гурама, быстро осушил свой стакан.
— Молодец! — похвалил меня Гурам.
Окропета принес еще две бутылки вина, но, увидев окосевшего Гурама, вопросительно взглянул на меня.
— Совестно ему глядеть на тебя, — объяснил я.
Гурам налил Окропете.
— Выпей за здоровье его матери!
Окропета провел рукой по жирным губам и поднял стакан.
— Немного, ладно?
— До дна! — приказал Гурам.
— За ваших матерей!
— Пей!
— Дай бог им здоровья!
— Пей!
Окропета мигом опрокинул в рот стакан, потом искоса взглянул на нас и взялся за полную бутылку.
— Куда несешь? — приподнялся Гурам.
— Хватит вам!