– Я многое рассказывал в последние годы, не надо верить всему, Роза. Грамм сомнения никогда не помешает.
Он почувствовал, что она затряслась от смеха. Что-то подобное было с ней в последний раз много лет тому назад.
– Надо говорить «гран сомнения», а не грамм, – сказала она.
– Не понимаю.
– Грамм – правильное слово, но с граммом это было бы слишком много. Один гран – ничтожно малая величина.
– Тогда я сказал правильно, Роза. Грамм не слишком много в этом случае.
Он открыл глаза и уже хотел было посмеяться вместе с ней, но увидел на стене, над ее головой, вырезку, которая его парализовала.
«Жертва 2117», – гласил заголовок.
Асад вскочил. Надо посмотреть внимательнее. Газетные фотографии с малым разрешением все похожи друг на друга. Это, конечно, просто кто-то похожий на нее. Так должно быть. Так должно быть!
Но уже на расстоянии полуметра он знал, что не ошибся. Это была ОНА!
Асад закрыл лицо руками, потому что горло у него сжалось. Он не слышал собственных рыданий. Жар стонов обжигал лицо, руки были мокрыми.
– Пожалуйста, не трогай меня сейчас, Роза, – выдохнул он, когда почувствовал на плече ее руку.
Он откинул голову и сделал глубокий вдох, очень медленно приоткрыл глаза, и фотография стала более отчетливой. Когда глаза его полностью открылись, фотография стала до ужаса четкой. Мокрое тело лежало на спине, обмякшее и безжизненное. Но в глазах женщины, устремленных в небытие, казалось, жизнь еще теплилась. Кисти рук, которые часто гладили щеки Асада, впились в песок.
– Лели, Лели… – шептал он снова и снова, кончиками пальцев гладя ее волосы и лоб на фотографии. – Что же случилось? Что же все-таки случилось?
Голова Асада упала на грудь. Неопределенность, тоска и горе, копившиеся годами, выплеснулись и парализовали его чувства и силы. Лели больше не было.
Ладонь Розы скользнула по его руке; другой ладонью она осторожно подняла его лицо вверх и повернула к себе, так что их взгляды встретились.
Они долго смотрели друг на друга, ничего не говоря, потом она тихо спросила:
– Я меняю вырезки почти каждый день, и эта почти новая. Значит, ты ее узнал?
Он кивнул.
– Кем она была?