– Когда в 2003 году схватили Саддама Хусейна, в Ираке все развалилось. Многие сунниты ушли в подполье. Фаллуджа была подвергнута бомбардировкам. Я узнал, что Галиб перешел в суннитское ополчение, получил повышение и перебрался в Сирию. И тогда я потерял надежду когда-либо увидеть свою семью.
– Кто это тебе сказал?
– Он сам. Он послал письмо моему тестю, которое тот должен был передать мне.
– И что там было написано?
Возникла та пауза, которую так хорошо знал Карл по своим поездкам к родственникам жертв дорожно-транспортных происшествий. От момента, когда ему открывали входную дверь, и до момента, когда осознание безмерной катастрофы отражалось на лицах родственников, мир словно замирал. Таким был сейчас и взгляд Асада, и пауза, за которую он спрятался, была такой же душераздирающей. Сколько времени прошло с тех пор, как он последний раз произнес то, что там написано? Каких усилий стоило Асаду не думать об этом каждую секунду жизни? Ответ можно было отчетливо прочитать у него на лице.
Об этом письме Галиба он явно никогда не рассказывал другим людям.
Асад несколько раз откашлялся.
– Что там было написано? – Он снова помедлил. Посмотрел в потолок блестящими глазами и проглотил слюну. Потом наклонился вперед, глубоко вдохнул и положил руки на колени, словно заряжая всю систему адреналином. – Там было написано, что он позаботился избавить Марву от нашего третьего ребенка, что после этого он каждый день насиловал Марву и моих дочерей и что сразу после родов он убивал новорожденных. Что он ждал меня и что он гарантирует мне: конец мой будет ужасным.
Все трое сидели, не смея сказать ни слова, и смотрели на Асада.
– Вероятно, именно это он хочет осуществить сейчас, – тихо сказал он минуту спустя. – А я-то думал, что их уже нет в живых.
Карл был потрясен. И над этим человеком он много раз подшучивал? Вместе с ним они столько хохотали и обсуждали насущные проблемы? Его прошлое было таким тяжелым, что Карл вообще не понимал, как он мог жить.
Карл представил себе свою любимую Мону с новорожденным на руках. Его первым ребенком. Эта хрупкая жизнь, чуждая ужасам мира, которую он всеми силами хотел защитить от действительности. Но мир был жесток, и эта история…
Карл посмотрел Кучерявому прямо в глаза. Каким образом Асаду удалось себя сохранить, оставшись полноценным человеком? Но может быть, он вовсе и не был полноценным. Может быть, это была лишь игра, видимость.
Карл открыл ящик стола и стал искать сигареты, которые, как он знал, там лежали. И хотя коллеги и Мона не одобряли его курения, сейчас это было единственным, что могло вывести его из состояния паралича.
– Не хлопочи, Карл, – сказала Роза. – Если ты ищешь сигареты, то тебе придется обратиться на Западный мусоросжигательный завод. Боюсь, что от них остался лишь дым, so to speak[24].
Она улыбнулась. И Карл решил, что эту улыбку он ей еще припомнит. Потом он повернулся к Асаду.
– Послушай меня, дружок, – произнес он. – Сейчас я поднимусь к Маркусу и объясню ему, почему мы здесь собрались, причем одновременно, и попрошу все те отгулы, которые мы накопили за предыдущие годы. Также сообщу ему, что нам потребуется компенсация транспортных расходов и суточные. Итак, давайте договоримся, что для начала мы возьмем четырнадцать дней?
23
Хоан
ebooksa