— … Делает инвалидом, я в курсе, — закончил за полковника Егор.
— Так же как ты сделал инвалидом-колясочником капитана Волобуева. Бывшего капитана.
— Он не ходит?
— Ходит. Под себя. Его уволили по состоянию здоровья от травмы, не связанной с несением службы, и освободили от уголовной ответственности как лицо, более не представляющее общественной опасности. Долгая инвалидная жизнь на нищенскую пенсию… Не знаю, насколько это справедливое наказание за убийство и покушение на убийство. Но — как есть.
— Образцов?
— Погиб в ДТП. Обстоятельства тебе знать не следует.
— А если я вдруг встречусь с полковником Головачёвым…
— То не узнавай его. Он с понижением и лишением одной звезды переведён в другую область.
— Что же, разрешите идти. До встречи 1 октября. Или по надобности.
Месяц ушёл на переустройство дома, и оно ещё не было закончено. Егор оставил квартиру на Калиновского, 70 Яне, сестре Насти, въехавшей туда с подружкой.
Семнадцатилетняя девица, чуть крупнее сестры и, пожалуй, интереснее внешне, сказала, поигрывая ключом, полученным от старшей:
— Егор! Спасибо вам и за квартиру, и за жизненный урок.
— Урок в чём?
— Нельзя быть похожей на маму. Настя не смогла. А что отвергла вас, приняв мамины правила игры, значит — сама от неё недалеко ушла. И однажды, когда будет чувствовать, что сможет потерять влияние, тоже начнёт хвататься за сердце и почки, — она безжалостно добавила: — Считайте, что вам повезло.
Егор переехал к Элеоноре, вскоре они перебрались на Сельхозпосёлок, в пусть в недоделанный, но уже в свой дом.
1 октября, сдав выручку и отчёт Сазонову, новоявленный следователь снова переступил порог кабинета Сахарца со словами: «Соболезную, но это опять я. Простите — распределение. Гнобить можете в своё удовольствие, но в течение двух лет не имеете права уволить». Присутствовавший там Вильнёв срочно налил стакан воды, пока Сахарец искал сердечные капли с причитаниями: «Обещали же другого, вменяемого».
Очередной повод для встречи с куратором из КГБ назрел десятого ноября. Встретились в машине, Сазонов подъехал к парку на проспекте Машерова на служебной «Волге», Егор — на личной «пятёрке» цвета мокрый асфальт, одетый в парадную форму похожего цвета с золотыми погонами лейтенанта милиции.
— С праздником! Вижу, из Москвы пришли документы на присвоение лейтенанта. Двести двадцать рублей вместо ста десяти?
Егор устроился на переднем правом сиденье «Волги».
— Да, двести двадцать минус комсомольский взнос. Вас с этим праздником не поздравляю, обидитесь.
ebooksa