— А ты?
— Пообещала переспать с директором торга, чтоб он уволил её.
— Эля, ты — прелесть!
— Правда? Что же ты не замечаешь? Кстати, если списали Бекетова со счетов, я — свободна.
— Кого мне уволить или убить, если ты переспишь со мной? Чай обещанный поставь, кстати.
— С тобой — по-дружески. За так. Или мне одеть шпильки, прозрачную ночнушку, намазать свисток?
— Да ты и в спортивном прикиде сексуальнее девяноста девяти процентов виденных мной девушек. Один процент оставим Голливуду. Пойми. Ты сама сказала: по-дружески. А друзей не трахают. Если я сплю с девушкой, то это уже — отношения, а не дружба. Не поверишь, мужчины очень привязываются к дамам, оказавшись с ними в постели.
— Правда?
Она нагнулась к Егору, рассевшемуся на кухонном стуле, и принялась поглаживать его по джинсам, медленно и настойчиво наращивая напор. Не могла не почувствовать, какое напряжение возникло под джинсовой тканью.
Он вытерпел с минуту, откровенно получая удовольствие. Потом перехватил её кисть и убрал от себя.
— Сейчас штаны испачкаю, не надо. Лучше налей чаю, и поговорим за жизнь.
— Я уж думала, ты — педик. Нет, возбуждаешься как нормальный. Чуть джинсы не порвались. Ну и сила воли у тебя!
— Эля, не спеши. Ещё в прошлый раз просил. Сейчас… успокоюсь немного.
Она действительно сделала чай и поставила вазочку с печеньками.
— Что ты хотел обсудить?
— Ты достаточно освоилась и, наверно, ответишь на вопрос: все процессы отлажены, без Бекетова работают?
— Большей частью — да. Знаем, где товар получать, как рассчитываться. Конечно, возникают проблемы, но тут же решаемые.
— Эта Валентина Ивановна — толковая?
— Вполне. Только стерва редкостная, хуже меня.
Егор чуть чаем не поперхнулся от такой оценки.