В пятницу седьмого сентября в программе «Взгляд»[115], показали вполне себе живого и здорового Виктора Цоя. Который рассказал о том, как его пытались взорвать латвийские националисты. Показали взорванный мной водовод, и я малость прифигел. Воронка от взрыва была диаметром, метров пять. А ведь я случайно отъехал на сотню метров, хотел поближе остановиться и посмотреть, там бы и лёг наверное.
Хоть взрыв и был далеко от места отдыха Цоя, но Виктор решил, что покушались именно на него. Или его в этом кто-то сознательно убедил. В общем, на Латвию он обиделся не на шутку и больше ездить туда не собирался.
Виктор рассказывал о намечающихся гастролях в США и как идёт подготовка к выпуску нового альбома. Красно-жёлтый, как он его назвал. Прикольно, в моём времени, этот альбом получил название — «черный». В конце интервью он исполнил песню «Вопрос»[116]:
…
В начале октября поймал в своём подъезде воришку, который пытался вскрыть наш почтовый ящик. Видимо позарился на красочную обложку журнала «Мы»[118], которую было видно в отверстиях ящика.
К моему удивлению, воришкой оказался младший брат Витьки Кушнира, моего одноклассника и одногруппника по туристическому кружку, который сейчас учился в горном техникуме в Донецке.
— Ванька! Какого фига? Ты что делаешь? — поймал я этого мелкого за шиворот.
— Ой. Дядя Женя. Я не хотел. Я нечаянно. Отпустите. Я так больше не буду, — испуганно затараторил этот десятилетний клоп.
Вот так и стареем. Недавно был для всех Женькой, а тут уже и дядькой стали величать. Взял поудобней мелкого за шиворот, да и отволок к его отцу, который с мужиками рубился в домино. Пусть сам воспитывает, такое безнаказанным оставлять нельзя, а то покатится по наклонной.
Спасённый мной журнал был толстым, номер сразу за два месяца, за август и сентябрь. И вообще, надо бы перевести всю выписываемую периодику на адрес моего дома. Там почтовый ящик под охраной «Бетона», а с улицы только закрывающаяся щель доступна. Вон, в мае, у Жмура апрельский номер «Мы» сперли, он у меня брал почитать. А могут и просто подпалить прикола ради. Уже много где такое было. У нас, правда, нет, всё-таки подъезд участкового. Но мало ли? Вдруг, тот же Ванька решит отомстить?
…
26 октября на советском телевидении впервые вышла развлекательная передача «Поле чудес». Но это знаменательное событие мы дружно пропустили. Пока я был на работе и лазил по крышам, устанавливая дополнительные усилители сигнала, к Оле в гости пришли её предки, а чуть погодя, пришла и бабуля постирать кой-какие вещи.
Вот старшее поколение и сцепилось языками, какое имя дать ребёночку, который вот-вот должен родиться. Сидоровы хотели назвать мальчика Назаром, а если будет девочка, то Ксенией. Бабуля была за Николая и Елизавету. А Оля? Оля хотела назвать мальчика как меня, Евгением, а девочку как её, Олей.
Пришёл домой голодный и уставший, а там прям внеочередной пленум Верховного Совета СССР. И все кинулись за поддержкой ко мне, как к последней инстанции. Я им что, Горбачёв? Ему, кстати, неделей раньше Нобелевскую премию дали, а я есть хочу, а вместо еды меня вопросами мучают.
— Мальчика назовём Александром, а девочку Александрой, — припечатал я. — Всё! Прений не будет! Кормите меня!
Сидоровы остались довольны, особенно тесть, который думал, что назовут ребёнка в его честь. Оля тоже была довольна, что я решил дать имя в честь её отца. И даже бабуля чему-то обрадовалась и радостно согласилась с моим выбором. Но только я сам знал, что дам имя своему ребёнку в честь самого себя.
…
В ноябре, выяснилось, что наши новые партнеры хотели не просто кабельное телевидение, а свой телевизионный канал, как средство массовой информации. Зарегистрировали и получили добро на эфирное вешание в пределах города Азова. Добыли где-то два передатчика ФТР-1 и к ним два усилителя мощности УМ-10. Как им кто-то и советовал, один основной передатчик и один резервный. Работали эти приборы Красноярского телевизионного завода в метровом диапазоне и имели транслируемую мощность в десять ватт. И рванули наши инженеры в Москву за видеомонтажным пультом и видеокамерами, которые им пообещали какие-то американцы. Когда они успели ещё и с ними связаться?
А со мной связался чиновник из морского пароходства с предупреждением, что если что надо, то заказывайте сейчас. А то он с февраля переводится в Одесское пароходство.
У меня были хотелки, но за неимением времени я всё время, переносил визит к нему. В итоге заказал любое количество одноразовых подгузников на ребёнка от ноля и до двух лет, которое смогут привезти. Пришлось своими словами рассказывать ему что это такое. Даже рисовать пришлось, как я помнил памперсы. Английское «diapers» переводилось как пелёнки. А пелёнки, они в СССР пелёнки. А «pampers», вообще не переводится.