Никогда он ещё не был так буен в своём опьянении, как сегодня… Это было тем более страшно, что хмель охватил его как будто вдруг, сразу, потому что начал он разговор очень осторожно и тихо…
— Подавай Маньку! — во весь голос крикнул он, наконец, наступая на Рощинина.
Таких выходок, обещавших разрешиться насилием, Корецкий никогда ещё не позволял себе.
Рощинин, видя, в каком он состоянии, быстро увлёк Маничку назад в театр, захлопнул дверь и запер её на крючок.
Теперь они очутились кругом в осаде.
Оставаться на сцене им было неудобно из-за рассерженного антрепренёра, который, завидев их, снова стал бы приставать и браниться, чтоб сорвать хоть на ком-нибудь свою злобу за плохой сбор. Пришлось бы отвечать ему, а из этого могла выйти неприятная история.
Со стороны веранды угрожала пьяная компания. У задней двери буянил отец.
Оставался один выход — через зрительный зал, и Рощинин хотел воспользоваться им, чтобы уйти со сцены незаметно, но это не удалось ему…
Корецкий стал, что было мочи, барабанить в дверь кулаками и ногами и поднял такой шум, что даже трагик вздрогнул, изображая в это время последнюю картину, которая ещё шла на сцене…
Появился антрепренёр.
— Что тут за шум, кто тут шумит? — спрашивал он на ходу, кидаясь к двери.
Он отпер дверь. Корецкий вломился, но, увидев пред собою незнакомого человека, оторопел и остановился на пороге.
— Что тебе нужно? — задал на него окрик Антон Антонович.
Он умел обходиться с пьяными и сразу понял, что пред ним пьяный.
— Дочь! — проговорил Корецкий.
— Какую дочь?..
— Мою, вот эту, — показал Корецкий на стоявшую рядом с Рощининым Маничку.
Микулина в первый раз ещё играла в труппе Антона Антоновича, и тот не знал, что судьба наделила её таким отцом. Он поглядел на Маничку, а она закрыла лицо руками. Это было всё, что могла она сделать. Говорить она была не в силах.
— А в полицию желаешь? — вдруг резко произнёс Антон Антонович.
При слове «полиция» Корецкий вдруг дрогнул весь, съёжился, повернулся и бегом исчез в темноте сада.
ebooksa