Кинк. Право на удовольствие

Глава 23

И все равно на следующий день очень волновалась. Приехала в одну минуту десятого — хотелось иметь в запасе побольше времени. Но вся уборка заняла не больше трех часов. И это при том, что я постоянно в договор заглядывала и сверялась. Не настолько уж много обязанностей, чтобы не справиться. В четверг, когда еще стирку устраивать, выйдет чуть побольше — часа на два максимум. Ну и что так не работать?

На второй день дышалось легче. Веронике Ивановне позвонила только один раз:

— Здесь рубашка на кровати. Ее в шкаф или в стирку?

— В стирку, Карина, которая будет… — она замолчала, как учитель, дающий паузу для ответа ученику.

И я оправдала ее ожидания:

— В четверг!

— Вы меня очень радуете, честное слово. В пятницу погладите, если не успеете в четверг.

— Спасибо. Извините, что побеспокоила.

— Что вы! Звоните в таких случаях. Это намного лучше, чем что-то сделать не так!

А потом я и четверг преспокойно пережила. И цветы поливала, как прописано, — вымеряя дозировку мензуркой. Тоже себя маньячкой почувствовала, но оттого только весело стало. И в четверг же познакомилась с поваром, задержавшись. У них тут целая прачечная предусмотрена — стирай, гладь, откладывай на потом, если прижмет, никто и не заметит.

Повар оказался довольно молодым парнем, лет на пять старше меня. Как раз выставлял кастрюли, когда я поднялась по лестнице из подвального помещения, где располагалась прачечная, гараж и какой-то запертый склад.

Парень сильно вздрогнул. Я вскинула руки, как делают в фильмах космонавты при знакомстве с инопланетными цивилизациями, и широко улыбнулась:

— Привет, я Карина. Уборщицей устроилась!

— А, привет, — он как будто был не очень рад. — Значит, Маргариту уже уволили. Так и думал.

— До меня работала? — я радовалась хоть какому-то живому существу. — Интересно, за что ее уволили. Как тебя зовут?

— Тимур, — ответил он. — И не усаживайся здесь, не мешай. У них тут такие порядки, что хоть мелочь перепутаешь — вышвырнут. А у меня мать болеет. Уходи, если закончила.

Я опешила и отступила, бормоча:

— Хорошо, не буду мешать.

Задавать вопросы я не осмелилась. Не слишком красивый парень, очень худощавый, в очках, однако портило его в большей степени хмурое выражение лица. Надо же, до чего человека довели — он даже на минуту отвлечься боится! И ситуация у него, похоже, безвыходная — вот и старается так, что уже целый месяц продержался. Ну, а мне что? Из себя человека выводить, потому что сама по человеческому общению соскучилась? Да лучше домой полечу или к Сережке.