Бронзовая Жница

Мальтара помчалась за ним.

На рассвете людей было меньше обычного. Но публика и не требовалась. Зритель, по сути, был только один. Посланник от Иерофанта Эверетта, жрец в белых мантиях с раздавленным, как слива, от побоев лицом, он был посажен на площади перед главным триконхом Брезара, связанный по рукам и ногам.

Горожане всё равно вылезали из своих нор, общежитий и публичных домов. Они падали ниц при виде Тарцевалей и украдкой ползли за ними вслед.

У белых стен триконха, храма трёх богов, были выложены целые стога соломы и тисовых ветвей. На площади собралась дюжина мечей Мора и добрая сотня рядовых.

Двустворчатые двери триконха дрожали и дёргались.

— Умоляю! — кричали оттуда на разные голоса. — Мы не поддерживаем решение Эверетта! Мы никогда не посмели бы вставать поперёк пути доа!

Морай натянул поводья и остановил коня рядом со столичным жрецом. Тот в ужасе поднял на него глаза.

— Итак, посланник, — произнёс Морай. — Там, внутри, все аанитские жрецы Брезы. Они и впрямь не виноваты… были. Пока не послушали твою проповедь о том, что люди должны быть дружны против чудовищ. Которую ты зачитал им вместо того, чтобы прибыть сразу к моему двору. О том, что настанет царство справедливости, и Аан не позволит больше драконьим лордам истязать честных людей.

— Маргот, я прошу вас, это какое-то недора… — заговорил посланник. Подле него стоял нобель Шакурх, старый сторонник Морая — смуглый мужчина с остановившимся взглядом и длинной окладистой бородой. Шакурх исполнял все поручения до того, как они были озвучены; поэтому он сразу же пнул жреца в бок, и тот замолк.

Морай довершил:

— И раз уж ты осквернил их умы своими речами, дорога им только одна.

Мальтара подъехала ближе и шепнула:

— Почему не позовёшь на эту казнь Скару, брат?

— Потому что они сами не желают умереть в зубах дракона. Поджигайте!

5. Охота двух драконов

Пламя трещало и ревело, огромным факелом вспыхнув посреди Брезара. Морай оставил сестру проследить за тем, чтобы триконх сгорел дотла, а столичный жрец смотрел на это неотрывно до тех пор, пока не развеется последнее облако дыма.

Остальные привязанные на площади Божьей Милости сделались невольными свидетелями происходящего. Огонь отпугивал псов и ворон, и наказанные, прижимаясь лбами к мостовой при виде Морая, молились, чтобы пламя играло как можно дольше.

Морай притормозил рядом с тремя людьми у крайних столбов. К его неудовольствию, они были ещё живы.

Нобель Куолли доставлял ему неприятности. Бежавший в Маят после публичной расправы над своей дочерью, он стал одним из злейших врагов Морая. Когда-то это был регент, председатель торговых гильдий, что поддерживал его и Мальтару, не осуждал вздорные решения маргота и был терпелив, как святой.

И глядел так выразительно, как будто Морай не понимал, зачем он подлизывается.