— Мы с тобой, — продолжал он, — будем маркировать специальную древесину: резонансовую ель, фанерную березу, мачтовую сосну… В той делянке зимой организуют выборочную заготовку ее. Не исключено, что часть той древесины пойдет за границу. Так что мы должны с тобой работать очень аккуратно.
От этих слов я даже как бы повзрослел на несколько лет.
— А я-то что там буду делать? — спрашиваю.
— Деревья, конечно, буду выбирать я сам. Твое дело краской по трафарету наносить на них номера и время маркировки. Работа не сложная. Надеюсь, справишься.
— Да стараться-то я буду, дядя Петя. Но вы бы хоть маленько рассказали мне об этих деревьях. Я ведь о них ничего не знаю. К примеру, что такое резонансовая ель?
— Расскажу. Слово-то «резонансовая» не русское, потому вроде и непонятное. А на самом деле все просто оказывается. Резонанс — это вроде «эхо». — Он громко крикнул: — Э-э-хе-хе!
Лес тысячеголосным эхо ответил: «Э-хе-хе-хее-е!»
— Вот, примерно, что такое резонанс. Ну а если проще сказать, то такая ель идет на поделку гитар, балалаек, пианино, роялей… Брякнешь по струнам или по клавишам — так чтобы звук тот не пропал, а усилился бы. Ель, оказывается, имеет способность не только поддерживать звук, но усиливать и сохранять чистым.
— Вот оно что, — протянул я. — Ну а…
— Понятно, — не дал мне договорить Петр Иванович. — Что касается березы, то ты и без меня знаешь, что из нее делают фанеру. Но мы будем выбирать такие березы, из которых будет выделываться сверхпрочная фанера. А потому такая фанера должна быть абсолютно чистой. Такие березы редки. Ну а что касается сосны мачтовой, то тут тебе, верно, все ясно. Такая сосна пойдет на корабельные мачты. Потому сосны эти должны быть высоки, стройны и, как говорится, без сучка и задоринки. Ну, вот пока так.
— Теперь мне стало ясно, дядя Петя.
— Ну и ладно. Остальное поймешь на месте. — Петр Иванович закурил и продолжал: — Как я вижу, ты парень любознательный. Правильно, брат. Таким человек и должен быть. Мы сейчас живем в такое время, когда каждый человек должен быть деятелем. Мы же теперь для себя работаем. В хорошее, брат, время ты родился, в хорошее. Ну да и мы тоже… Я сам-то, считай, до шестнадцати лет не имел возможности учиться ни грамоте, ни ремеслам… Все это время был на побегушках. Потом, когда повзрослел, понял, что время это прожил зря. Вот тут-то и взялся за ум. День и ночь, лишь выпадает свободная минутка, зубрил грамоту, учился ремеслу. Но ведь потеряно-то было много времени, а уж что с воза упало — то пропало. Времени не вернуть. Потому я сейчас, испытав это все на своем опыте, тебе и толкую, чтобы ты, милок, зря не потратил этого дорогого времени, когда и память светла и голова еще мусором не забита. Скажи, чего ты за вчерашний день узнал нового?
Я помотал головой, вспоминая, и ответил:
— Утром я пожаловался матушке, что живот заболел. Она мне дала поесть сухой черники, и живот болеть у меня перестал. Да еще, когда я матери сказал, что вы во сне приснились, она ответила, это к радости, потому что привиделся хороший человек. И вот я с вами… Ну а сегодня, дядя Петя, я узнал очень много нового.
— Ну вот так, милок, помаленьку у любознательного человека и копятся знания…
С разговорами дорога прошла незаметно.
На всем пути я наблюдал за лесом и удивлялся. Чем дальше мы уходили от деревни, тем лес становился все чище и светлее.
Особенно захламленным был возле деревни.
— И чего, милый, удивляться? — сказал он. — Ведь лес захламляют люди. Сам же он всегда чистый. Природа, милый, во всем любит порядок. Так она уже устроена. А такую чистоту лесу помогают поддерживать обитатели: звери, птицы, насекомые. Вот возьми хотя бы эту же упавшую березу. Стоило ей свалиться, как тут же в ней завелись насекомые, короеды, мураши — и дерево разложили. — Он пихнул дерево ногой и оно рассыпалось. — Скоро оно развалится совсем. Из земли выросло, в землю и превратилось…
Но вот мы с Петром Ивановичем стоим на лесосеке, где нам предстоит работать.
ebooksa