Полковник Баумгартен, заняв позицию с бою, решился защищать ее до последней крайности. Турки недолго заставили ожидать нападения. Выдвинув батарею против фронта, а две другие против левого фланга, они повели атаку на правый фланг нашей позиции, спустили пехоту по косогору и ударили в штыки; подобные атаки были повторяемы ими часто, но всякий раз, встречаемые горстью храбрых, нередко одной ротой, кидавшеюся смело против двух батальонов в штыки, турки были опрокидываемы. В одной из этих атак был ранен в голову храбрый штабс-капитан Ляпунов.
В то же время неприятельская кавалерия атаковала наш левый фланг; отбитая огнем пехоты и артиллерии, она возобновляла свои атаки, но бесполезно. Русские войска, участвовавшие в этом деле, показали, что их можно скорее уничтожить, чем сбить с места. Поручик легкой № 1 батареи Липарский, лишившись всей своей прислуги, сам действовал банником. Штабс-капитан той же батареи Гиршхейд, с двумя орудиями удерживал натиск всей массы неприятеля, при движении Баумгартена из деревни на позицию.
Бой самый кровопролитный длился уже около 3 часов; в артиллерии оказался недостаток в снарядах; стали стрелять из наших орудий турецкой картечью, найденной в отбитом у неприятеля ящике.
Действуя с левого фланга и фронта огнем артиллерии и штуцерных, а с правого атаками пехоты, неприятель, наконец, готовился произвести решительное наступление всеми силами с фронта, как вдруг, в тылу его, раздались пушечные выстрелы. Неприятель остановился. Заметно было колебание в рядах его. Турецкая кавалерия стала отходить; вслед за ней снялись постепенно батареи на левом фланге и с фронта, а потом потянулась и вся пехота.
Легко было понять причины отступления турок. Генерал Бельгард, находившийся, как мы уже сказали, в с. Моцецей с Одесским егерским полком, 6 орудиями, двумя эскадронами гусар и сотней казаков, услышав часу в 9-м утра пушечные выстрелы со стороны Четати, выступил из Моцецея двумя колоннами: 6 рот при двух орудиях, под начальством командира полка генерал-майора Жигмонта, направил прямо к Четати, в помощь полковнику Баумгартену, и с двумя батальонами, при 4 орудиях, двинулся сам по дороге на Гунию, с целью атаковать в тыл неприятеля и отрезать ему путь отступления.
Кавалерия, под командой лейб-гвардии конной артиллерии полковника Костанды, выслана была вперед для открытия неприятеля. Узнав, что с. Гуния слабо занято неприятелем, и заключая, по сильной канонаде, о затруднительности положения Баумгартена, генерал Бельгард принял вправо, с целью атаковать с. Фонтына-Бунулуй. В то же время, генерал Жигмонт, убедившись, что доступ к с. Четати сильно занят неприятелем, стал сближаться к правому флангу генерала Бельгарда. Пехота построилась в ротные колонны: на правом фланге 3-й и 4-й батальоны и в интервалах их 2 орудия, на левом фланге три роты 2-го батальона. Общий резерв составили две карабинерные роты. На возвышение выдвинуты были 4 орудия; кавалерия находилась на левом фланге.
Неприятель, убедившись в движении Бельгарда, переменил фронт и занял сильную позицию против Одесского полка. Впереди, на возвышении, за рвами с насыпью, залегли развернутые батальоны, во второй линии находилась в густых колоннах турецкая пехота, на флангах кавалерия, на высотах правого фланга и впереди второй линии поставлены были батареи.
Не смотря на сильную позицию и значительный числительный перевес неприятеля, генерал Бельгард решился атаковать его. Одесский полк, под сильным неприятельским артиллерийским огнем, двинулся стройно вперед. Встреченный картечью и метким огнем штуцерных, рассыпанных по рвам и канавам, он не поколебался. 3-й батальон, под личной командой генерала Жигмонта, бросился в штыки, выбил неприятеля из первых рвов, зашел ему во фланг и атаковал второй вал. Уже большая часть офицеров и батальонный командир, полковник Борщов, были убиты, полковой командир ранен – когда Одесский батальон был атакован с фронта свежей турецкой пехотой, и с фланга кавалерией. Мужественно отбивался он, отступал на свой резерв, состоявший из одной роты и в свою очередь атакованный кавалерией, которую едва успел отбросить. В то же время генерал Бельгард с 1-м и 4-м батальонами стремительно атаковал центр неприятельской позиции и, пройдя картечный выстрел, бросился в штыки, но встреченный батальным огнем неприятеля, расположенного за рвом, поражаемый во фланг артиллерией, потеряв убитыми своих батальонных командиров, полковника Захарова и майора Стефанского и многих офицеров, он остановился и стал отстреливаться. Солдаты изнемогли от похода и битвы.
Между тем, как наши две колонны пытались проложить путь вперед и одна рота, прикрывавшая левый фланг, удерживала попытки турок с этой стороны, артиллерия, выдвинувшись вперед, поражала турок анфиладными выстрелами. Кавалерия же, под начальством полковника Костанды, отражала все покушения неприятельской кавалерии.
Генерал Бельгард, не слыша, наконец, выстрелов со стороны, где находился полковник Баумгартен и, заключая из этого, что Тобольский полк находится уже вне опасности, прекратил дальнейшие атаки позиции неприятеля и, изнеможенный боем и сильными потерями, отвел свои войска вне выстрела.
Неприятель покушался было атаковать наши войска при их обратном движении, но в это время со стороны Скрипетула показалась русская кавалерия и за ней пехота.
Мы оставили генерал-адъютанта графа Анрепа-Эльмпта, расположенного с отрядом своим в Быйлешти; услышав выстрелы, он некоторое время не решался оставить позади себя край и главный город Малой Валахии, почти совершенно обнаженными от русских войск, но, наконец, двинулся по направлению к Модловиту. Турки, завидев передовые войска его, бросились назад по двум дорогам: нижней – на Голеницы-Команы, и верхней – через Гунию и Модловиту. Полковник Баумгартен, изнуренный боем, отошел в с. Дебридор и потом в Моцецеи, где, ночью, присоединился к нему генерал Бельгард, а граф Анреп-Эльмпт, довольствуясь тем, что неприятель находился в полном отступлении, возвратился из Скрипетула.
Отдавая полную справедливость испытанной уже столько раз неустрашимости графа Анрепа, мы не можем не заметить, что, в этот раз, он упустил случай ознаменовать себя новым подвигом и разбить турок, уже понесших большие потери и изнеможенных продолжительным боем. Ответственность за вверенный ему край, оставленный с ничтожными средствами к защите и в котором было много революционеров, волновавших народ, кажется, заставила его поспешить возвратиться с поля действия.
В Четатском деле русские войска дрались в течение нескольких часов против сил, в восемь раз значительнейших, а некоторым частям приходилось выдерживать натиск неприятеля в 12 раз сильнейшего. При таких обстоятельствах потеря наша, конечно, была значительна.
В отряде полковника Баумгартена убиты: штаб-офицеров 1, обер-офицеров 11, нижних чинов 514; ранено: штаб-офицеров 2, обер-офицеров 21, нижних чинов 801. В отряде генерал-майора Бельгарда убиты: штаб-офицеров 4, обер-офицеров 6, нижних чинов 299; ранены: генерал-майор Жигмонт, обер-офицеров 8, нижних чинов 357. Полковник Баумгартен легко ранен.
Конечно, потеря эта чувствительна для русских войск; но, с другой стороны, Четатская битва вполне доказала ничем несокрушимую стойкость русского солдата, составлявшую во все войны его отличительную черту и дала возможность храбрым тобольцам, с первого же дела, занять почетное место в числе храбрейших полков русской армии.
Полковник Баумгартен произведен за это дело в генерал-майоры и удостоился получить Георгия 3-й степени. Подобно тому, как в других битвах, и здесь офицеры и солдаты, не смотря на полученные ими раны, оставались в битве на сколько сил доставало, а артиллерийские офицеры, потеряв большую часть прислуги, сами исполняли ее обязанности.
В деле этом каждый начальник отдельной части, выполняя в точности преднамерения отрядного начальника, распоряжался сам с редким хладнокровием и благоразумием. Чтобы показать дух офицеров полка, упомянем об одной рыцарской выходке: командир 2-й роты, штабс-капитан Бантыш, дал обет никогда не отступать от неприятеля и лечь костьми на занимаемом им посту, если бы пришлось роте его идти назад: он свято исполнил свой обет.
Турецкие войска понесли огромные потери; поле от Четати до Гунии было покрыто трупами, которые два дня оставались неубранными. В числе убитых находился один паша. Вся потеря турок простиралась в этот день до 3,580 человек, как показали валахские местные власти, которым поручено было убирать мертвые тела с поля. Кроме двух орудий, отнятых у неприятеля с бою, и четырех, оставленных заклепанными, взято у турок много ружей, штуцеров и два байрака.
Глава десятая
ebooksa