– Я не обижаюсь, я только спрашиваю.
– Ну… Да, заходила, один раз… Вчера вечером. Почему-то захотелось тебя еще разок увидеть, хотя бы в зеркало.
– Увидела?
– Нет. Ты не смотришься в зеркало. Я очень быстро из тебя вышла.
Мне оставалось непонятным, каким образом моя таблетка – то, что я называл бляшкой перехода – оказалась в Мозгомирье Светланы без предварительного перехода в меня. В моем Мозгомирье на начальное состояние никаких бляшек не значилось: господствовала стерильная чистота.
Впрочем, начальное состояние Мозгомирья не казалось существенным. Гораздо более насущным представлялся вопрос, а что, собственно, со всеми этими сверхспособностями делать? Раньше, полагая себя уникумом, я мог исходить непосредственно из сверхспособностей. Обнаружив аналогичные способности у Селедкина, я растерялся и передал инициативу начальнику: так на моем месте поступил бы каждый. За выходные Селедкин никак себя не проявил, поэтому данный фактор во внимание не принимался. Но теперь, в усложнившихся исходных условиях, тактика и стратегия требовали кардинальной переработки.
Чего, собственно, я добиваюсь? Как намерен пользоваться свалившимся на меня эволюционным богатством? Насколько готов делиться им с партнерами – учитывая, что таких партнеров уже двое, а может оказаться неопределенное количество? Кто знает, скольких человек этот эволюционный скачок еще затронул?
– Ваня…
– Что тебе?
– Как думаешь, это пройдет?
– Не думаю. Скорее всего, останется.
– Откуда ты знаешь?
– У меня не прошло.
– Что не прошло?
– То же самое, что у тебя. Прозрачные щупальца. Посещение чужих сознаний. Мозгомирье.
– Что?
– Я называю это Мозгомирьем.
– Не шути, пожалуйста. Для меня это очень серьезно.
– Я не шучу.
– Нет, шутишь.