В мозг

– Я прокаженный, я не имею права им пользоваться.

Черт возьми, ну конечно! В заботах Юрий Петрович совсем позабыл о том, что, согласно социальному договору, прокаженные не имеют права пользоваться товарами, не отправленными в утилизацию.

– Прошу прощения, запамятовал. Вероятно, вам стоит вернуться и взять собственный геликоптер.

– У меня нет геликоптера, – просто сказал Горбань.

– Я имею в виду, конечно же, списанный в утилизацию.

– У меня нет и такого.

– Позвольте, но ведь мусор забирают ваши геликоптеры, списанные.

– Это транспортные геликоптеры, автоматические. Они предназначены только для доставки мусора. Людей не перевозят.

– Как же вам попасть к прыгунцам?

– Пешком.

– Тридцать километров? Мне столько не пройти, меня уже трясет от усталости.

– Тебе незачем идти, Юрий. Ты отправляйся на геликоптере.

Горбань впервые назвал Юрия Петровича по имени – это вселяло определенную надежду.

– А вы?

– А я, как сказал, пойду пешком.

– Ночью?

– Почему нет? Тридцать километров, по темноте, пройду примерно за семь-восемь часов. Утром буду на месте. Где встретимся?

– Сейчас соображу, – Юрий Петрович достал смартфон и нашел в браузере карту Тульской области. – Вы в смартфон заглядывать имеете право или мне вам в словах описать?

Горбань засомневался.

Дикие времена напрочь выбили из людей способность к экономическому ослушанию. Человек мог повести себя неэтично, но только не в экономике. Следование экономическим правилам сидело в подкорке несколько столетий и не могло быть изжито логическими аргументами. Социализированные следовали указаниям интерфейса, прокаженные – правилу пользоваться только товарами, списанными в утилизацию либо произведенными самостоятельно. Нарушение давно не каралось смертью, как в Дикие времена, но только из-за того, что желающих нарушать не находилось.