Варвар

— Да, я поняла… Извини.

— Ты поела? Пойдём в твою спальню.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, искоса наблюдал за ней, идущей рядом. Что-то не то. Не так что-то. Либо задумала какую-то хитрость, либо действительно смирилась и покорилась. Вот только удовольствия от этого он почему-то не испытал. Такое ощущение, что вел трахать овцу безмолвную. А ведь он сам желал её покорности. Так в чём же дело?

Как только дверь спальни за ними закрылась, Снежана потянулась слегка подрагивающими руками к нему. Марат замер, удивлённо уставился на тонкие пальцы, поспешно и неловко расстёгивающие пуговицы его рубашки.

Одна пуговица почему-то никак ей не давалась и Хаджиев засмеялся. Снежана испуганно отшатнулась, обиженно нахмурилась.

— Я, между прочим, стараюсь. Да, у меня нет большого опыта в этих делах, но…

— У тебя вообще его нет. Опыта. Почти девственница. Этим, собственно, и привлекаешь. Иди сюда, — дёрнул её за запястье и, впечатав в свою грудь, ловко вытащил заколку и запустил руку в густые волосы. — Какие они у тебя светлые. И кожа… — склонился к её шее, провёл языком по бархатной ямочке у ключицы и тут же прихватил зубами, отчего Белоснежка испуганно вскрикнула. — Однажды я сожру тебя, — взяв её лицо за подбородок, приподнял.

Нервно сглотнув, она устремила на него взгляд больших влажных глаз.

— А если бы… Если бы я была шлюхой? Не привлекала бы?

— Нет.

Тогда в клубе Хаджиев и правда думал, что она шалава. И если бы Спирин не проболтался, уже через пять минут после своего ухода, Марат забыл бы о ней.

Свою роль также сыграл и удар по самолюбию. Никогда раньше он не брал даже пьяную женщину, не то чтобы под дозой. Самоуважение не позволяло. А ещё слова её, которые крикнула Али в лицо.

Нет, у Снежаны определённо не было шансов.

— Ладно, хватит этой болтовни, — прервал долгий зрительный контакт, провёл большим пальцем по её губам. — Продолжай, что начала, — и тут же схватил её за запястья, — только без помощи рук.

— А как тогда? — непонимающе захлопала длинными чёрными ресницами, так резко контрастирующими с белой кожей.

— Ртом, — надавил на её затылок, притягивая к себе. — Давай.

Она на мгновение замешкалась, попыталась воспротивиться, но Марат лишь сильнее смял её волосы в своём кулаке.

— Попробуй, Снежана. Я хочу увидеть это.

Облизнув пересохшие губы, потянулась ими к той самой непослушной пуговице и, замерев на пару мгновений, осторожно взяла ткань зубами. Слегка потянула и выдохнула, когда петля поддалась, и пуговица выскользнула из неё.

Марат стиснул челюсти, ощущая внутри пробуждение зверя.