Варвар

— День рождения, — пробубнил, что-то читая, а я привстала, кутаясь в одеяло.

— Твой?

— Мой.

— О… Ну тогда поздравляю…

— У тебя ещё будет такая возможность. Сегодня у нас небольшой банкет по этому случаю. Только не надевай платье и прочего. В саду будем отмечать, — откинув одеяло, потянулся во весь свой исполинский рост и, отбросив телефон, повернулся ко мне. — А ты куда это убегаешь, а? — резко выбросил руку, схватил меня за запястье и в своей дикарской манере притянул к себе, проволочив по всей кровати. — Ты не услышала меня разве? Я сказал, что сейчас ты моя.

Усадив меня верхом на себя, широко улыбнулся. Но не так, как обычно, с издевкой, а как-то искренне, что ли. По-настоящему.

— Любишь быть наездницей? — смял мои груди по очереди одной рукой, а вторую опустил на живот. — Мм? Или так ты тоже не пробовала? Он трахал тебя так? — большим пальцем чуть надавил на клитор и, качнув бёдрами, сымитировал толчок. Я сидела промежностью прямо на его члене и краснела от того, как это, должно быть, выглядит со стороны. А ещё, он, наверное, сейчас чувствует мою влагу, потому что хватило парочки его касаний, чтобы я возбудилась, как сумасшедшая нимфоманка.

Его мощная грудь, подёрнутая густыми волосами, жилистые руки на моём теле, бешеный взгляд, когда Марат уже не Марат, а Варвар и подрагивающее, ищущее вход в моё лоно, твёрдое достоинство… Всё это так будоражило, что начала задыхаться, а Хаджиев, подлец, понял, что я уже готова.

— Отвечай, Снежана, — приказывает мне жёстко и, немного приподняв меня, насаживает на себя.

Ахнув от невыносимо сладкой боли, выгибаюсь в его руках и ловлю восхищённый взгляд Марата. Ему нравится то, как я отдаюсь, нравится наблюдать за мной, как извиваюсь и извергаю стоны, кусая губы в кровь. Несмотря на то, что он терзал меня половину ночи, и у меня всё горело от его яростных движений и грубых ласк, несмотря на его размер, всё равно я хотела, чтобы он овладел мной. Наверное, я окончательно сошла с ума, потому что даже стыд и нормы приличия больше не останавливали. Я верно шагала в чёрную пропасть, где меня ждал этот до дикости ненормальный мужчина. Не шагала — бежала семимильными шагами.

— Отвечай, — цедит сквозь сжатые зубы и вторгается в меня до основания, до боли.

Упираюсь руками в его грудь, хочу привстать, но Марат удерживает мои бёдра и снова толкается внутри.

— Говори!

Судорожно выталкивая воздух из лёгких, пытаюсь вспомнить, о чём он спрашивал, но нарастающее волнение внутри, пробивающееся сквозь слабую боль, мешает сосредоточиться.

— Я… Повтори вопрос… — шепчу одними губами, потому что голос сорван от криков ночью, и в горле до сих пор саднит.

— Твой муж трахал тебя в такой позе? — прожигает меня своими чёрными глазами, и верхняя губа дергается, как у оскалившегося хищника.

Продолжает вдалбливаться в меня снизу, при этом сжимая бедра и ягодицы до синяков.

— Да… — наверное, стоило бы солгать. Но зачем? Я вообще не понимала, к чему эти вопросы…

Лицо Марата преображается в тот же миг, и я начинаю жалеть о сказанном.

Сталкивает меня с себя и наваливается сверху, с силой раздвинув мои ноги. Вторгается, сжав моё горло сильными пальцами и, не прерывая зрительного контакта, начинает озверело вколачиваться.