– Закрой, закрой, дует. – замахал на него сидевший на столе Василия Ивановича Интерн.
– Не скучал?
– Слегка пришлось. А ты почему так рано. Или вас уже отпустили.
– Я, как видишь, заболел. – с той же болезненностью, что и Василию Ивановичу, прохрипел Слава, на что Интерн рассмеялся.
– И там, знаешь, тоже скучно. Мы с Ипполитом говорили.
– Вот только не вздумай от Лизы отказываться.
– И не собирался. Но, он всё ещё так пренебрежительно ко мне относится.
Слава нашёл свой вещевой комочек и начал переодеваться.
– А я тебе говорил, что он тебя не простит.
– Говорил, говорил… Но не буду же я у него прощения просить. Фу, как это мне вообще в голову пришло.
– Может через Лизу уговорить.
– Если так, то он меня ещё больше возненавидит.
– Почему возненавидит. Это слово крайней степени. Скорее ты ему будешь неприятен.
– А я так не хочу! И нас рассорить, я тоже не намерен, и их между собой. И вот твой план был флиртовать с ней. А он вместо того, чтобы с ней поговорить, начал меня под пресс загонять. – тараторил Слава, нервничая так же из-за рук, застрявших в рукавах рубашки.
– Я откуда знал, что ты ей вправду понравишься.
– Кто бы сомневался, конечно, я понравлюсь.
– А Павла Анатольевича, ты уже решил списать?
– Если он скотина, то именно он и сработает на нас.
– Стоило усложнять себе дело ради «чувств» студентишки. – брякнул себе под нос Интерн.
«Говорить какую роль в планах Славы играет главврач? Или нет? Намекну так, Слава хочет, чтобы в момент смерти Лизаветы студента не было рядом, и он как можно дольше не знал об этом. А как и зачем, додумаете сами, не знаю только, будет ли время упомянуть разгадку далее.»