Последствия

– Если сделал, значит стоило. Надо…

К этому моменту и подоспел Павел Анатольевич. Он забежал в кабинет и, в спешке оглядываясь, заметил складывавшего форму в шкаф Славу. Врач выпрямился – ворвался он со сгорбленной спиной и на согнутых коленях.

– Неожиданная встреча, Павел Анатольевич. Если ты к Василию Ивановичу, то тебе на улицу, и я бы рекомендовал одеться потеплее, сегодня холоднее вчерашнего вечера.

– Я именно к тебе…

– Как приятно быть таким популярным. – засмущался Слава, опёршись плечом о шкаф и поставив носок одной ноги на другой, приняв неустойчивое положение.

Павел Анатольевич подошёл к мужчине и засунул руки в его карманы.

– Вы опять. Ну я не такой, уж извините. Да хватит, что ты делаешь! – возмущённой взревел Слава, толкая врача и сам начиная подать, но успев выставить одну ногу назад.

Павел Анатольевич потряс его карманы, в поисках таблеток, но, убедившись в их беспредметности, вытащил руки.

– Если будете продолжать эти домогательства, я заявление напишу!

– Где?

– В полицию, в полицию.

– Где таблетки, которые ты подсыпал Николаю?

– В сумме год и двадцать дней, или шестьсот двадцать тысяч, это я с твоими ложными обвинениями посчитал. – поправляя вывернутые карманы, подняв голову и посмотрев на главврача из-под век, осадил Слава.

– Смейся над соседями. Я знаю, что это ты сделал, и с Геной то же. – продолжал дознаваться Павел Анатольевич.

– Итак, первое – вы, не предоставляя доказательств, обвиняете меня в серьёзном преступлении, второе – делаете это на почве личной неприязни, третье – я к пострадавшим ненависти не питал, и последнее – я этого не совершал!

«Интерн, записывай и его, как он меня утоми.» – мысленно добавил Слава.

– Зачем ты ходил сегодня на сестринский пост? – приглушив тон, но не напор, спросил врач.

– Поговорить. А с тобой всё хорошо. Ты сколько тут уже работаешь. Я знаю, что достаточно много. Не могло ли это отразится на твоём здоровье. Работа захватывает человека, а иногда становится его частью. Может быть это твой случай? С Колей и Геннадием я связан так же, как и большая часть госпиталя. Сходи к жене, пусть тебя она, как психолог, выслушает, полечиться может придётся.

Павел Анатольевич не мог ни за что в мыслях зацепиться, в добавок на него давила невозмутимость Славы и он, хотя и перебирал в голове вопросы, сказать ничего не мог, и начал сомневаться в обдуманности совершённого поступка, который обличал его нерешительность, и если бы именно Слава ввёл двух людей в кому, то главврач начал понимать, что ставил и себя под удар.

– Ты, может быть, что-нибудь не досказал? – устав молча предугадывать то, что мог бы сказать Павел Анатольевич, пренебрежительно предположил Слава.