– Не стесняйтесь, если это не я. Говорите смело и не волнуйтесь, с собой я ничего не сделаю, выбор ваш я уважаю и оспаривать не буду. Мешать вам я тоже не хочу, поэтому завтра переведусь в одиночную, чтобы не докучать вам нашими встречами, ведь они неизбежны. – конец фразы он сказал уже находясь в нескольких шагах от Лизаветы, всё время, будто сосредоточенный на словах, не замечая, отходил от неё.
– Не говорите это. Я выбрала вас.
Слава рассеянно улыбнулся и, подбежав к девушке, поцеловал её.
– Ты слишком прекрасная для этого мира. Ты боишься сказать ему? – отходя от Лизаветы, чтобы видеть её руки, с растерянной радостью, спросил Слава.
– Я не знаю, что он будет делать после. Я боюсь за него и за тебя. При мне он никогда никого не оскорблял и не бил, но он ругался с тобой, и ещё…
– Что? – взволнованно не от мыльности момента, а от возможности раскрыть что-то новое в студенте, прошептал Слава.
– Не надо о нём, Слава. Я должна ему сказать, я не хочу.
– Лиза, ты не обязана ничего ему говорить…
– Но он должен знать.
– Я ему скажу.
– Нет. Мы должны придумать что-то другое.
– Лизавета, согласись заранее на то, что я предложу. Ни ты, ни я с ним говорить не будем, но скажи сейчас. – томил Слава.
– Я соглашусь с любым твоим предложением.
– Мы напишем ему письмо… на компьютере и распечатаем.
– Он не поверит.
– А ты его подпишешь от руки. – Слава поднёс к губам руку Лизаветы. – Через несколько дней я попрошу Клавдия отдать его.
– Это ничего не изменит, как если бы я сказала ему лично.
– Я сделаю так, чтобы нас перевели в одиночную вдвоём. – настаивал Слава, всё ещё удерживая её жилистые кисти в своих ладонях.
– Он нас найдёт.
– Я читал его карту, через месяц он покинет госпиталь.