Последствия

«Я вам тоже об этом не уточнял, так как говорили мы тогда о событиях прошлых годов, но сейчас добавлю. Неделю назад, хотя клонилось к этому давно, на симпосиуме у одного из самых богатых жителей Платей, по совместительству занимавшего должность главы совета старейшин, проскочил слух о том, что Афины вводят торговые санкции против Мегары, тут же многие стали его подтверждать и волноваться о стабильности экономики полиса. Было решено вмешаться. Через несколько отвергнутых предложений, согласились с тем, что на переговоры в Спарту, это узнали во время дискуссий, надо выслать человека, который бы представлял интересы полиса. Но те, кому предлагали взять повинность, отказывались, ссылаясь на занятость или преклонный возраст. Только не от этого, а от страха за свою жизнь, которую боялись потерять в воинственной республике. Софокльз согласился сразу, и, после выражения ему благодарности, вечер закончился. На следующий день послали в Афины за тем, чтобы им выдали копию декларации, с которой всю неделю ознакамливался юноша, обсуждал её с советом и учителями, от которых получал наставления о том, на какие вопросы больше всего стоит обратить внимание. Афинский друг того вельможи, на вечере у которого Софокльз ещё раз прославил своё имя, сообщил, что в Спарту через несколько дней поедет Никий. Перед отъездом юноша решил навестить семью и для того, чтобы они не переживали за его благополучие, отказался от идеи рассказать им о поручении… А Антипатрос считает его самодовольным

самолюбом.»

Избегая опасных дорог горных цепей, изрезживающих весь полуостров, Никий решил объезжать их у подножья. После очередного поворота, когда время было около полудня, спасаясь от жары под кронами деревьев, они выехали к Мегарам.

– Объедем? – предложил Антипатрос, впервые высказавшись за время путешествие.

– Мы потеряли много времени у гор и сейчас надо его возвращать. – отказался от идеи сына Никий, и делегация направилась в полис, улицы которого преодоляли, не слезая с лошадей.

Больше половины полиса группе удалось проехать, не обратив на себе внимания мегарцев, но не все жители были столь лояльны. На одной из окраинных улиц к ним обратился мужчина:

– Вы откуда?

– Это имеет значение? – развернув к мужчине лошадь, когда спутники его проехали вперёд, спросил Софокльз.

– Да. – тем же дерзким криком отсёк способные появится при развёрнутом ответе вопросы мегарец.

– Мы из Афин. – вторя его скорости, ответил Софокльз.

– А я по форме уже догадался. Думаете, что Афины главный полис? А если так, то вы можете делать, что хотите и в других? – подбегая к Софокльзу, остервенев, закричал мужчина. – Вы видели здесь ещё кого-нибудь на лошади? Нет! Потому что все, кроме вас, уважают друг друга и не засерают улицы испражнениями животных.

Вся улица остановилась- горожане начали собираться возле мегарца, а Софокльза, который молча выслушивал обвинения, не оставили без поддержки остальные участники переговоров.

– И что ты молчишь? Тебе нечего сказать! Вы видите, афиняне не знают, что мне ответить. – засмеялся мужчина, обращаясь к собравшимся, которые подхватили его смех. – Может быть вам дать время на совещание или пригласить в наш совет для обсуждения такого трудного вопроса?

– Замолчи! – выезжая из-за сопровождающих его мужчин в военной форме, взревел Никий.

– Кто ты такой, если думаешь, что можешь беспричинно кричать на меня? – закричал мегарец и, нащупав на земле вмешанную в песок глину, поднял её и бросил в Никия.

Тут же вперёд аристократа выехала охрана и набросилась на толпу, которая под предводительством зачинщика ссоры, надвигалась на конных. Двоих скинули с лошадей и, как слышал Антипатрос по их стонам, затоптали. Толпа становилась больше и злей, народ вытекал из домов и соседних улиц.

– Отец, нас убьют, поехали. – над самым ухом Никия, коченея от испуга, но найдя в себе силы говорить, взмолил Антипатрос.

Никий взмахнул рукой в противоположную стае людей сторону, в которой также скопились мегарцы, но меньшим количеством, куда и поскакал, а следом уцелевшее его сопровождение. Софокльз пытался напрыгнуть на мегарцев, уже начал доставать кинжал, но Антипатрос усадил его в седло и ударил лошадь, перед этим поводьями развернув её к пути отступления. Они уже выехали из города, но, оглядываясь, Антипатрос видел не отстающую толпу, а между домами мелькали лошади, которых молодой человек, через несколько минут снова повернув голову, увидел в нескольких метрах за собой. Гонимых мегарцами Никий повернул к Афинам. Преследовали их до Элефсиса.

– Отец, если мы всё ещё хотим доехать до Спарты, то сможем только по морю. – равняя свою лошадь с жеребцом Никия, прибавив ходу и переместившись с конца колонны, где ехал от Мегар, в начало, утверждал Антипатрос.

– Переговоров не будет. Надо доложить об их поступке в Афины. – заключил Никий и добавил. – Спарта пожалеет, что взяла этих дикарей под своё покровительство.