Я открыл конверт и присел на диван, достал из него исписанный лист бумаги и раскрыл письмо.
"Дорогие мама, папа и Билли", - начиналось письмо. В основном, она писала, чтобы сообщить нам, что она жива, у неё всё хорошо. Она говорила, как ей нравятся её занятия и погода в Калифорнии, как ей нравится жить в общежитии. Рассказывала о своей работе в библиотеке кампуса, которая поможет ей сейчас прокормиться. И в конце она сказала нам, что встретила парня, и что она теперь с ним встречается. Его звали Даррен Максвелл.
Даррен Максвелл. Я никогда в жизни не слышал этого имени. Но по какой-то причине оно вызвало у меня чувство страха. Я продолжил читать её письмо, написанное далеко не женственным почерком, и занервничал ещё больше, осознавая почему.
Он был игроком в бейсбол, поступил в колледж на спортивную стипендию. Игрок в бейсбол. Он спортсмен, как и парень, которому было предначертано стать причиной её смерти. Это же так глупо, я волновался за неё просто потому что она встречается со спортсменом. Но мне не казалось это глупым. Это вызывало у меня сильное замешательство. Мне стало интересно, какую машину он водит и нравится ли ему выпивать на вечеринках.
С этими тяжелыми мыслями я положил письмо обратно в конверт и вернул его на стол.
"Что такое, Билли?", - спросила меня мама. - "Ты прямо побледнел."
"Ничего, мам", - сказал я, поднимаясь с дивана. - "Думаю, я пойду спать."
На полпути по лестнице осознание пришло ко мне. Я понял, почему меня так смутило имя Даррена Максвелла. У него такие же инициалы, как и у Дэвида Митчелла. Эти имена очень похожи. Интересно, похожи ли эти парни внешне? Может, я просто параноик, может, инициалы и любовь к спорту - это лишь совпадение, которое ничего за собой не несёт. Каждый раз, когда я пытался убедить себя, что у меня просто паранойя, я вспоминал о Бейруте, и о том, как Нина сидит одна в столовой, читает книгу, прежде чем она уйдёт в медицинскую школу, одна.
"Господи, это всё так жутко", - пробормотал я.
Я лёг в кровать, но ещё долго не мог уснуть.
Глава 5. Часть 6.
Ещё два раза на этой неделе я пытался позвонить Нине. В первый раз её мама не в самой вежливой форме сказала, что Нина не хочет со мной говорить. Во второй раз её отец сказал мне, что вызовет полицию, если я ещё раз позвоню. В понедельник в школе я попытался заговорить с ней во время урока.
"Я сказала тебе оставить меня в покое", - тихо, но холодно ответила она, тоном, который подсказывал мне, что она не открыта для дальнейших переговоров.
И я оставил её в покое.
Джули вновь подвезла меня, и я надеялся, что это будет наша последняя поездка. Конечно, я хотел работать в госпитале, как и все, но я не мог больше ездить вместе с ней на работу. Не знаю, удастся ли мне вернуть Нину, но то, что я буду ездить с Джули вместе каждый вечер, точно не поможет. Я планировал сказать Джули на пути в госпиталь, что это будет наша последняя поездка. Но прежде, чем я успел это сделать, она опередила меня.
Когда я сел в машину, она показалась мне очень энергичной и болтливой, и разговаривала она с ещё большим энтузиазмом, чем обычно.
"Ты сегодня в хорошем настроении", - прокомментировал я её поведение, пытаясь придумать, как начать разговор. Вернее, как закончить.
"Ага", - радостно сказала она. - "Ещё как. Знаешь почему?"
"Почему?", - спросил я.
"Смотри", - сказала она, и махнула левой рукой в мою сторону.