Мистер Ли открыл дверь еще до того, как эхо дверного звонка стихло. Он был одет в пару спортивных штанов и был без рубашки, на его животе и груди не было ни грамма жира.
— Билл, — кивнул он, отступая в сторону. "Входите пожалуйста."
Я вошел, и он показал мне свой дом. Там действительно было четыре спальни, две из которых были пусты. Фотографии азиатки были в каждом коридоре, на каждой стене. Она была хорошенькой, и фотографии были из разных периодов ее жизни. Он никак не прокомментировал их. Его логово интересовало меня больше всего. Там был дорогой письменный стол на ножках и современный компьютер. Окно выходило на озеро, и оттуда был хорошо виден мой дом. Рядом с окном стоял большой телескоп.
Мистер Ли провел меня обратно в гостиную и предложил сесть на свой диван. Он исчез на мгновение, а затем вернулся с ледяной бутылкой моего любимого пива. В тот момент меня это не удивило, я просто взял его у него и выпил полбутылки менее чем за десять секунд.
— Так ты помнишь, что ты сделал для меня? — спросил я, хотя это был не столько вопрос, сколько утверждение.
— Да, — кивнул он, отхлебывая из бутылки китайского пива. "Я все помню."
— Как ты сделал то, что сделал? Я попросил. «Какие силы у тебя есть?»
"Полномочия?" — усмехнулся он. — У меня вообще нет никаких особых способностей. Никаких, кроме одного особого дара, который мне разрешено передать в момент моей смерти. Я передал свой дар тебе, Билл. Я не должен был этого делать, но Я сделал. То, что позволило вам сделать то, что вы сделали, было результатом просчета мышления со стороны умирающего старика. Старика, чье суждение было серьезно нарушено действием наркотических болеутоляющих, достаточных для того, чтобы убить среднего человека. старик, который был поглощен одиночеством и потерей, но который должен был знать лучше. Когда я думаю о том, что могло бы случиться, что могло бы случиться, я до сих пор содрогаюсь ».
Я смотрел, не в силах понять, что именно он говорит.
«Я происхожу из древней китайской королевской семьи, — сказал он мне. «Моей семье был привит этот дар, исполнение единственного желания, по крайней мере, в течение последних шестидесяти поколений. Дар предназначен для первенца внука каждого получателя. Предполагается, что никто другой, кроме этого внука даже не знаю о даре. Не спрашивайте меня, кто дал его нам, почему он у нас есть, какая сущность им управляет. У нас есть этот дар, я не знаю, почему. это по причинам, которые станут ясны через мгновение. Дар должен быть передан каждому владельцу после его смерти, иначе он будет потерян навсегда ». Он строго посмотрел на меня. «Мне некому было передать подарок, по крайней мере, никому я бы его не доверил.
— У тебя нет детей и внуков? Я попросил.
«Мой единственный сын умер. У меня нет дочерей. Мой единственный внук живет в Сиэтле. Он жадный, поверхностный человек, который интересуется только собой. что я был не в состоянии позаботиться о себе. Если бы я дал ему подарок, Бог знает, какие ужасы могли бы произойти. Я решил задолго до того, как ты стал частью этого земного Билла, что он не получит подарок. Я решил позволить ему умереть вместе со мной, прежде чем он получит его».
— Тебе подарили этот подарок? — спросил я, потягивая пиво, пытаясь понять.
«Мой дед», — кивнул мистер Ли. «Это был 1938 год, мне было девятнадцать лет. Это было в Нанкине, в Маньчжурии. Мы были под оккупацией японскими войсками, и это не была щадящая оккупация. мужчин в возрасте, таких как я. Они насиловали всех женщин, до которых могли дотянуться, даже стариков и детей, часто убивая их потом. Они сжигали дома, храмы, рыли братские могилы, вырезали тысячи.
«Вся моя семья погибла в том году от рук японцев», — продолжил он. «Я не был тем, кто должен был получить подарок, у меня было два старших брата и сестра. Я был ребенком в семье. Мои старшие братья оба были убиты в армии, сражаясь с японцами. Мои родители и моя сестра были убиты в Нанкине в ночь, когда я был в гостях у девушки, за которой ухаживал. Даже в ужасах войны некоторые вещи все еще продолжаются. Любовь - одна из них. Я рисковал, оставив безопасность нашего семейного дома, чтобы пойди к ней. Если бы меня увидели какие-нибудь солдаты, меня, наверное, расстреляли бы на месте, может быть, даже сначала замучили бы».
«Возможно, иронично, что я был тем, кто пошел на огромный риск, выходя из дома, но, пока меня не было в тот день, именно дом стал смертельной ловушкой. Отряд солдат прошел мимо, пока моя сестра отсутствовала. Она достала воду. Они полюбили ее и последовали за ней домой. Там они держали мою семью под дулом пистолета, пока по очереди насиловали ее у них на глазах. Затем они расстреляли всех, оставив тела гнить, пока они продолжали свои бизнес.
«Когда я вернулся домой, я нашел их всех мертвыми в гостиной: мою мать, моего отца, мою сестру, мою бабушку, всех, кроме дедушки. Можете ли вы представить себе ужас обнаружения такой вещи? это Билл?"
— Нет, — честно ответил я, качая головой.
«Деду дважды выстрелили в грудь, — продолжил он. «Он был весь в крови, и своей собственной, и крови бабушки, которой выстрелили в голову, когда она сидела рядом с ним. Он быстро умирал, но проснулся, когда я вошла, он был начеку. смотрел на меня, подзывая к себе.
«Я все еще пытался справиться с осознанием того, что всю мою семью вырезали, как свиней, на самом деле даже хуже, чем свиней, люди сначала не пытали свиней. Я смотрел на их трупы, их любимые лица, которые теперь были мертвы и заперты. крики ужаса Сестра лежала голая посреди комнаты, ноги широко расставлены, на теле синяки, в горле дырка от штыка Отец умер, пытаясь защитить мать своим телом, он лежал наверху ее, более двадцати пулевых отверстий в его спине Пули просто прошли сквозь него и попали в мать.