Держу темный вакуумный бокс в форме цилиндра, длиной с полметра, тяжелый.
Уже за столом чищу этот футляр, стряхиваю листья и паутину. В средине ожидает секрет Хелены, но это же и часть моей большой тайны.
Один вакуумный футляр скрывает второй, а еще пакетик, из которого откачан воздух. Боюсь, что та штука, когда я ее извлеку, рассыплется в пыль. Но так не происходит.
Сейчас она лежит на письменном столе из Икеи – серое предплечье, ампутированное перед самым локтем, с более светлой, почти голубой полосой вокруг запястья, и ладонь с шестью пальцами.
Вскоре после того она возвратилась в Польшу.
Все устроил Блейк.
Она угрожала, что раскроет правду об операции в Вене, с пожертвованием собственного агента и с торговлей внеземным трупом во главе. Блейк клялся, будто бы ни о чем не знал, и только лишь умолял, чтобы она, ради собственного же добра, отдала руку.
С самого начала она утверждала, будто бы у нее только одна.
Взамен потребовала чистые документы, безопасное возвращение в Польшу под именем Хелена Барская и полнейшей защиты перед Едуновым, это на всякий случай.
Дастин должен был получить польские документы новое свидетельство о рождении. Хелена вспомнила про Форсберга, старика потормошили, и формально мой сын появился на свет в Швеции.
Дом и кабинет она продала, не испытывая никакой жалости.
Отсюда и доллары в двери и в ножках стола, бездонный счет и деньги на покупку виллы.
В ночь перед вылетом вернулся Платон. Он стоял над кроватью Дастина, в мокром мудире, дырой от пули, и гладил щечку ребенка верхом ладони. Хелена прокричала ему, что уже его не боится, так что пускай остается, раз обязан, по-видимому, он этого заслуживает.
После того ей снился Дастин: он поднимал головку над резиновым тираннозавром, открывал эти чужие, телячьи глаза, кривил рожицу во вражеской усмешечке и пищал:
- Добрый день, девушка, что у нас сегодня хорошего?
Не знаю, что случилось с Арнольдом Блейком и с Едуновым. Скорее всего, обоих уже нет в живых.
Едунов, гадкая птица с вырванными крыльями, мы забрали у него по руке, я и моя Звездочка. Смог ли он выстрелить себе в голову?
Зато я знаю, что происходило с родителями Хелены в течение всех этих безумных лет.