– Прощай не больше раза; всё, что повторяется больше раза – не ошибка, а осмысленный выбор. Уважай его и принимай, однако делай выводы и больше не верь. Если захочешь не прощать вовсе – твоё право. Ты – не вариант, а приоритет.
– Я сплю, правда же? – прерываю женские речи и наблюдаю ещё больше растекающиеся черты лица.
Не узнаю Мамочку.
– Пора проснуться, птичка, и посмотреть на вещи реальным взглядом. Проснись.
И я открываю глаза.
– Ты в порядке? – восклицает голос от окна.
Хозяин Монастыря пускает клубы дыма в ночное небо. Уточняю, он ли меня разбудил.
– Нет, но выглядела ты беспокойно; собирался вот, – отвечает мужчина и вдавливает сигарету в стекло, после чего отправляет её в сад. – Видно, что-то снилось. Расскажешь?
– Тебе не понравится, – говорю я и сползаю с кровати. Встаю подле и засматриваюсь дремлющей пустыней. Вспоминаю Гелиоса… – Там была Мамочка, а вы больше не дружите.
– Мне не нравится водить дружбу с предателями, – смеётся Ян и падает на кровать поперёк, чтобы мне не осталось места.
Ничто не поможет тебе ощутить пригревающий женский бок, несчастный.
– А мне приходится.
Бросаю резво и ядовито и, не позволив выпалить что-либо в ответ, покидаю спальню. Пускай подумает.
Роняю себя в кабинетное кресло и достаю припрятанный апероль. Лакаю из горла, смотря на пустынные земли, и вспоминаю, как смотрела на эти же самые земли с другого ракурса – из спальни за красным балдахином, подле Бога Солнца, что проснулся в ночи и оставил деву, с которой только познакомился и которую только познал. Он вёл себя нешаблонно, он сразу же обрёк меня на ощущение особенности, он говорил и поступал иначе рассказам послушниц. И я уверовала в какую-то немыслимую собственную силу, которой поначалу – возможно – даже не было. Лишь искра, задаток, семя.
Хозяин Монастыря врывается в кабинет и гонит прочь из кресла. Кажется, сон обошёл его стороной. Почему он всё время бьётся за это проклятое место, если я даже мыслями не желаю его присвоения?
– У тебя какие-то дела сейчас? – спокойно вопрошаю я и медленно оборачиваюсь на крутящейся ножке стула. – Кому-то написать хочешь? Или нужно прочесть письмо?
– Ты не Хозяйка этого места, Луна.
Развожу плечами.
– Только твоя. Твоего сердца и твоей головы, а это много больше. Этого достаточно, чтобы…
– Ты забылась, радость, – перебивает мужчина.