Тайна Моники Джонс

Последние слова Кимберли пришлись ударом под дых, я буквально задохнулась от неожиданной новости. Реакция Кэтрин стала отражением моей, у Моники задергался правый глаз. В тот миг мы думали об одном и том же: Лили отпустили домой, совпадение ли, что это случилось тогда, когда пропали часть рукописи, карта и флешка мистера Ньютона? Ведь то, что Лили связана с Человеком без лица, уже факт.

Кимберли не особо отреагировала на то, как мы восприняли ее новость, видно, списав все на неприязненные отношения между нами и Лили. Длинными ноготками она подцепила застежку на молнии своей сумочки, обвела нас серьезным взглядом, после, понизив голос, и сказала:

– Если вы помните, мы с Анной на прошлые выходные готовили разоблачающую статью про Эмброуз. Тут стоит признать, Анна хороша, я это заметила, еще когда взяла ее в редакцию школьной газеты. Кажется, она могла стать журналисткой вроде Иды Тарбелл, та в свое время проводила гениальные расследования, никого не боясь и ничего не опасаясь. По крайней мере, к написанию нашей статьи Анна подошла ревностно, страстно, с поражающей самоотдачей. Возможно, порой даже слишком ревностно и страстно. – Кимберли задумчиво посмотрела сквозь нас, сосредоточенно кивнула какой-то своей мысли, и продолжила: – Позавчера мы закончили. Сегодня, перед тем как заехать сюда, я начала распечатывать наше произведение. Настроив принтер, пошла в душ. Когда вышла, на столе лежало это.

Кимберли достала из сумочки сложенный листок А4, сунув в руки каждой из нас по экземпляру. На так называемой обложке отрывистыми линиями в хаотическом порядке черным карандашом была нарисована могила. Раскрыв листочек, я мысленно простонала: поперек двух страничек шла напечатанная надпись «В память о Кимберли Палвин».

– Многообещающе, правда? – Лицо Кимберли оставалось непроницаемым, только цепкие бирюзовые глаза с легким прищуром оглядывали нас. – Пока я была в душе, кто-то удалил все, написанное нами с Анной, зато распечатал сто пятьдесят листов вот такой мутной макулатуры. Что скажете?

– Мило. Но если бы неизвестный собрал эту фразу из букв, вырезанных из старой газеты, было бы более зловеще и интригующе, – вернув Кимберли листок, сказала Моника. Ее голос, казалось, звенел как натянутая струна, глаза затянуло поволокой.

Кимберли лучезарно улыбнулась и помахала кому-то через окно, а повернувшись к нам, перекинула волосы назад и ровным тоном отчеканила:

– Не думала, что когда-то сама скажу эту фразу, которую так часто повторяют мне, но послушайте и проникнитесь советом: завязывайте свои расследования или что у вас там. Откуда корни растут, понять несложно. Ходит слушок, что мистер Ньютон в девяностых работал на проект «Красный маяк». Смею предположить, вы – те редкие городские, кто знает, вокруг чего там все крутилось. Представляю, что можно нарыть, копнув глубже. Но уверяю, лучше не надо. Учите уроки, проведывайте Анну и встречайтесь со школьными баскетболистами Эмброуза.

– Быстро же ты слилась, – улыбнулась Моника, – не думала, что тебя таким напугаешь.

– Сдается мне, у Эмбер тоже с такого начиналось. А я считаю, уж если умирать, то на Манхэттене, из-за яда белладонны в шампанском, подлитого богатым любовником, чтобы избавиться от меня, потому что я слила его конкуренту. Как в одной из серий «Черно-белого города».

– Вообще-то, ту красотку убили в старом мотеле, она слишком много знала.

– Я про сиквел говорю. Пусть все потом захотят умереть как я, а не как Эмбер Роуз.

Обдав меня запахом дорогих духов, Кимберли встала, махнула нам рукой и выбежала из «Бетти Буп».

Мы молча проследили, как она подбежала к какому-то длинноволосому парню, который ждал ее, облокотившись на зеленую «Импалу». С разбега кинувшись ему в объятия, она слилась с ним в долгом страстном поцелуе. Я подавила очередной вздох. Мне казалось, единственным недостатком жизни Кимберли было то, что она слишком идеальна. Палвин имела симпатичное личико, любопытный нрав и сопутствующую ей по жизни удачу. Носила первую букву своего имени на шее, лепила розовую жвачку под парту, щеголяла в клетчатой юбке, встречалась с крутым парнем старше нее, работающим в музыкальном магазине, и равнодушно относилась к отсутствию подружек. Ее тексты часто публиковали в популярных интернет-журналах, читателям нравился ее ироничный взгляд на серьезные вещи. Подход Кимберли к жизни всегда казался мне слегка эгоистичным, да только это и делало ее абсолютно свободной. А не свобода ли нам сейчас нужна в погоне за правдой?

– Как у нее все просто. Зараза Кимберли, ничего не скажешь, – Моника повернулась ко мне. – Кстати, Элисон, ты обронила это, когда мы словно перепуганные курицы выбежали из шахт.

Моника протянула руку, на ее ладони сверкнула цепочка со стрекозой. По инерции я испуганно схватилась за свою голую шею, с ужасом осознавая, что даже не заметила потери.

– Да не дергайся ты так, – засмеялась Моника, – видно, застежка поломана. Я заберу, посмотрю, что с ней можно сделать, ладно?

Облегченно вздохнув, я кивнула. С самого детства я обожала стрекоз, в Эмброузе встречались прекрасные экземпляры этих насекомых. Но цепочка не была бы и вполовину так ценна, не будь она подарком Моники, поэтому я только в очередной раз благодарно вздохнула.

– Что ж, думаю, нам пора.

Яростный ветер кружил по Эмброузу, желая смести все на своем пути, но еще не имея для этого достаточно сил. Город в моей голове представлялся черным водоворотом, где серые грозовые тучи сливались воедино для небывалого дождя, который смоет его грехи. Ворона, сидящая на фонаре у «Бетти Буп», каркнула вслед, будто прочитала мои мысли и выразила благосклонное согласие.