Сердце кошмара

– До встречи. – с трудом выдавила из себя та. Она ничего не понимала.

Лора взмахнула копной светлых, как солома, блестящая на солнце, волос и вышла за дверь. Ее кожа и глаза вновь засияли светом. Казалось, она вновь была свободна.

Больше Мирра ее не видела. Церковная гвардия расспрашивала медсестер о пропаже Лоры, но никто ничего толкового им не рассказал. Спрашивали и Мирру, однако она, как и прочие, ничего не сказала.

Через несколько дней недалеко от собора церкви Крови, в канале, нашли тело светловолосой девушки. В ней без труда узнали Лору.

Впрочем, Мирра не видела в опухшем сером трупе ничего похожего на нее. Лишь, за секунду перед тем, как лицо Лоры скрылось под грышкой гроба, казалось, в ее глазах блеснул тот самый свет, которым Лора светилась изнутри.

***

Сзади раздались глухие тяжелые шаги. Мирра обернулась.

В проеме в одном из боковых комнат большого зала стояла темная фигура в черном плаще с капюшоном. Несколько секунд она просто стояла, но затем медленно направилась к Мирре. Та не могла двигаться, скованная ужасом, а фигура все приближалась, раскачиваясь на ходу. Мирра опустила свою подопечную на пол, и широко расставив руки, заслонила ее спиной, как бы защищая ее, хотя в глубине души понимала, что это конец.

Фигура шла, заводя руки за голову и хватая края капюшона, и с каждым ее шагом Мирра чувствовала все более сильную боль в мозгу.

Капюшон обнажил голову этого существа. Теперь Мирра точно знала, что это не человек.

У него не было лица, лишь гладкие глазные впадины без глаз, и что-то, что шевелящееся под кожей, словно сотни или даже тысячи червей, готовых вот-вот прорвать ее.

III

Зашептали голоса. Их было много, и говорили они на странном, но как будто бы знакомом, языке. Они завораживали и в то же время пугали, а Асмер, блуждающий средь тьмы шепота, внимал им. И пускай не знал, что они твердят, но чувствовал, что должен выполнять все их тихие приказы.

– Я умер? – думал Асмер. – Тогда, что это за место?

Он огляделся. Вокруг было темно. Попытался прислушаться к своим чувствам, но те молчали. Он чувствовал только голоса, струящиеся по его телу, переполняющие его нутро. Ощущал, как они затихают, уходя куда-то вниз, или наоборот усиливаются, поднимаясь к голове, и щекоча лицо.

Если это было чистилище, то Асмер предпочел бы пройти его как можно быстрее. Его трясло, но не от холода. Асмер ощущал присутствие чего-то невероятно могущественного, чего-то ужасного, но великого. Это что-то было повсюду, но в то же время его не было нигде.

Асмер начал слышать голос. Он выделялся среди других, более тихих. Этот был не то, чтобы очень громкий, но каждое произнесенное им слово гвоздем боли впивалось в разум Асмера. Но голос был чарующий, увлекающий за собой, и он, словно мотылек, влекомый пламенем свечи, побрел на него в поисках источника.

Идти было очень легко, ведь ног у Асмера не было, вернее он их совсем не чувствовал, казалось, он не шел, переставляя ноги, а парил над глубокой черной бездной под ним.

Голос все приближался, становился глубже и объемнее, но уже не вызывал не головную боль, а, наоборот, эйфорию, волнами прокатывающуюся по телу Асмера.

– Но раз я мертв. То разве у меня может быть тело? – хотел спросить он себя, но потом вспомнил, что в таком случае у него не должно быть и рта, и губ, а, соответственно говорить он не мог бы.