— Можно связать вязанку, уцепимся за нее и поплывем, — вздохнула Яна.
— Куда? — спросил Витольд.
— Куда-нибудь. Может, мы доплывем до земли, до острова, до зоны крушения самолета, где нас найдут. Да хоть куда! Здесь мы умрем от обезвоживания уже очень скоро, — поддержал Яну Иван.
— То есть поплывем и умрем в море? — уточнил Витольд.
— Именно! Это будет быстрее, чем долго и мучительно умирать в этой золе, — ответил Иван. — Мы здесь словно в аду.
— Трупы, выловленные из воды, самые омерзительные, — поморщился Витольд. — Уж поверьте мне.
— Кто бы тебе не поверил. А сожженные в головешку лучше?
— Так в самом вопросе и заключен ответ — мы будем просто головешками, без трупных пятен, брожения, запаха.
— Господа! Остановитесь! Вспомните, что вы с дамой! — отреагировала Яна. — Один упражняется в своей профессиональной изобретательности, другой давит своим художественным воображением. А я как женщина и мать не хочу об этом думать. Я хочу вернуться к детям.
Мужчины переглянулись. Выглядела Яна очень комично. Выпала она из самолета в одних трусах, так как перед массажем сняла платье, находилась на массажном столе, и ничего не предвещало… А Витольд с Иваном пошли в джакузи, поэтому на них были плавки, которые им выдали на борту. К счастью, Иван Демидович застеснялся перед стюардессой своего живота приличной окружности и залез в ванную с пузырьками в рубашке. Ну а дальше… Доплыли они до острова в том виде, как были, ну, а потом, естественно, Иван отдал Яне свою огромную мокрую рубашку светлого цвета в цветочек. Именно в такой одежде Иван видел себя на море, на юге.
Понятно, что для Яны эта рубашка стала просто парашютом, который в данный момент еще и испачкался и стал одного цвета с окружающим пеплом.
— Вязанку я смог бы стянуть отструганной корой, но этого недостаточно. Она развалится, мы не проплывем и ста метров, — ответил ей Иван.
Яна провела рукой по своим длинным волосам, заканчивающимся ниже талии. Она скрутила на голове высокий хвост.
— Вот чем можно связать ветки, — сказала она. — Мы же нашли большую ракушку, заполировали ее край? Давай, отрезай волосы, но только не спрашивай, жалко мне или нет! Просто режь! Пока в нас еще есть силы.
Яна опустилась на колени перед Иваном Демидовичем и склонила голову. Выглядело это драматично, как будто красивая преступница, приговоренная к смерти, предстала перед своим палачом. Мягкие лучи заката в отблеске пепельного тумана добавляли этой сцене нотки романтизма, абсолютно неуместного при данных обстоятельствах.
— Прости! — выдохнул Иван.
Он занес над Яной ракушку, сверкнувшую в темноте, словно кинжал… И тут из-за камней на него набросился какой-то крупный человек. Он в мгновение ока перекинул мощное тело Ивана через себя, словно тот был щепкой.
— Не трогай ее! Убью! Стоять на месте! — Это обращение уже было к Витольду, который и так стоял, словно вкопанный, и не думал шевелиться.
Отшвырнув Ивана Демидовича на пару метров, этот мужчина обхватил Яну теплыми руками и всматривался в ее изможденное лицо самыми красивыми в мире глазами.
— Яна! Жива!