— Меня?! Кроме вас — никто. Да и кто меня здесь будет навещать — в морге в чужом городе? — Витольд Леонидович почесал скальпелем свое лицо.
— А вот мы Лавром так не считаем.
— С кем? — удивился Витольд.
— Частный сыщик местный, — пояснила Яна. — Так вот, мы считаем, что недавно видели этих глухонемых, которые, возможно, напали на нас.
— И что?! Сдали их в полицию? — спросил Витольд.
— Не успели. Но Лавр сейчас проверяет Ивана и нашего кучера, живы ли они, здоровы ли, чтобы защитить их, если что…
Витольд с интересом посмотрел на Яну.
— Ты мне это серьезно говоришь? В больнице могут быть убийцы?
— Пятьдесят на пятьдесят, — вздохнула Яна. — Я предложила Лавру разделиться, я пойду к отцу, а он к своему знакомому Михаилу. Но он был категорически против, мол, это не женское дело, бла-бла-бла… Дескать, мне самой грозит опасность, и, пока он все не проверит, мне схорониться надо. Я вот и пришла, заодно и тебя навестить. Да, и не думай, пожалуйста, что я такая жесткая, что не переживаю. Сердце у меня не на месте.
Но Лавр меня убедил, что я не только пользу не принесу, а скорее даже наоборот — помешаю, — со вздохом сказала Яна, нервно подергивая ногой в монотонном ритме. — А у тебя что происходит?
— У меня идет рабочий процесс. Я, как смог, собрал голову покойного, ушил… но… нормальные люди со здоровой психикой, знавшие его живым, все равно его не узнают. Вот я и пригласил художника, который нарисует его без синяков, без швов и без лишних припухлостей и деформаций. Чтобы он выглядел как живой. А человек этот — опытный художник, он уже гримировал трупы и сделает все в лучшем виде. Можно будет опознавать.
— Так вот в чем твой план, — поняла Яна.
— Он уже заканчивает. Спирта хочешь? — внезапно спросил Витольд.
— А я смотрю, ты тут как рыба в воде. Нет уж, спасибо! Только спирта мне не хватало. Волнуюсь я. Отец мой все-таки там. А пойду, проверю.
— Можно, я с тобой… не пойду? — спросил Витольд. — Мне еще здесь закончить надо…
— Конечно-конечно! Вы тут рисуйте, доделывайте. А я пошла.
Яна вышла из прохладного, кондиционируемого помещения морга и пробежала несколько метров по южной жаре в другое охлаждаемое помещение больницы. Она простучала каблуками по переходу в другой корпус, в отделение, где лежал Иван Демидович. Яна тревожно всматривалась в каждого проходящего мимо человека и озиралась по сторонам. Анатолий Анатольевич уже ответил ей, что по всяким глупостям, пока нет никакого преступления, его беспокоить не стоит. Она шла и всячески утешала себя: что им с Лавром показалось, что перевод с языка глухонемых был неправильным или все это никак не касалось отца.
Яна нажала на ручку палаты отца и остановилась. Палата была закрыта, это было так неожиданно для больницы. Она растерялась, потом постучала в дверь.
— Эй, Иван! Ты там? Эй, откройте! Это — Яна Цветкова! Иван Демидович!
Она слышала какие-то подозрительные звуки внутри палаты, поэтому и не уходила. А когда уже хотела позвать на помощь, дверь открылась, и перед Яной возник взлохмаченный и встревоженный отец. Больничная рубашка на нем была криво застегнута, резинка на пижамных штанах тоже была накручена в странную колбаску.