Кыыс-Хотун

На лугу — шум, веселье. Большая часть гостей с оживленными криками наблюдала за схваткой борцов. Другие ели конское мясо, запивая его кумысом. Нюргуна и Аныс остановились поодаль, под березками у шалаша. Молодым девушкам неприлично бегать взад-вперед перед чужими людьми. Хобо-рос этого терпеть не может. Тем более сегодня — невесту вообще никто не должен видеть.

Но, оказалось, их появление не осталось незамеченным. Подбежала в огненно-красном платье Олексас — веселая жена Мики:

— Ая-яй! Обе в белых платьях! Где ты достала такое, Аныс?

— Нюргуна подарила.

— О-о, у Нюргуны уже есть, о что дарить! Скоро совсем богатой хозяйкой станет. А как похожи вы, девушки, в этих платьях! Прямо близнецы.

— Я же тебе говорила, никто не заметит, — шепнула Аныс, когда Олексас улетучилась. — Видишь, и она говорит, что похожи.

— Боюсь я. Лучше пойду и прямо скажу: не хочу!

— Перестань.

В это мгновенье послышалось торжественное и вместе с тем задорное пение. Начался осуохай. Сто или двести человек — все, кто был на поляне, — взялись за руки и пошли вокруг нее. Словно огромное разноцветное колесо, закружился хоровод, повторяя здравицы запевалы. И Нюргуне так захотелось в круг — хоть плачь! Но Беке, который неизвестно когда появился рядом, цепко схватил ее за руку:

— Сиди! Иначе весь наш план провалится.

— Беке, а ты видел жениха?

— Да видел, — передернул плечами парень. — Молодой вроде, а в глазах — такая муть! Смотри — рядом с учителем!

Нюргуна вгляделась в пеструю ленту танцующих. Ах да, вот Василий Макарович. Он передвигается машинально, словно нехотя, лицо у него совсем не праздничное. А Хоборос надеялась, что ысыах развлечет мужа. О господи, подбежать бы, вырвать его из круга, упасть перед ним на колени — спаси, освободи, увези, куда хочешь! Поздно. Поздно. Плечом к плечу с любимым, просунув руку ему под локоть, как-то странно передергиваясь, приплясывает тот, кто уже сегодня станет навеки ее господином. Он худ и невзрачен, у него острые скулы и плечи. Если б еще не плясал он рядом с Василием…

— Ну как? По-моему, он под хмельком, и порядком, — посмеивался Беке.

Нюргуна удивилась. Как же так?

Приехать бог знает откуда, чтобы устроить свою и чужую судьбу, и напиться? Нет, нет, ни в коем случае…

Осуохай еще не кончился, когда на середину круга с узорчатой тростью в руке вышла Хоборос и взмахнула ею. Воцарилась мертвая тишина.

— Люди добрые! — так громко, что до Нюргуны доносилось каждое слово, начала она. — Этот ысыах мы с мужем собрали в честь племянницы нашей, Нюргуны, в честь ее вступления в новую жизнь. Не благодарите нас — благодарите ее! Вот суженый ее — Афанасий Иванович Кириллин. Он приехал издалека, прослышав о красоте и кротости нашей невесты. Да будет мир и счастье в их доме!

— Да будет мир и счастье! — послышалось со всех сторон.

— Да будет счастлива Нюргуна — Кыыс-Хотун! — крикнул кто-то громче всех. Кажется, это был Тихон.