Он использует все свои собственные принадлежности, свое мыло, а затем массирует шампунь на моих волосах пальцами, которые могут быть просто волшебными. Мне приходится сдерживать стон чистого удовольствия, когда по моей коже бегут мурашки.
Когда он опускает ручную душевую лейку, чтобы смыть шампунь, я снова начинаю стесняться, хотя на этот раз это больше связано с тем, что мои соски налились кровью и выдают, как сильно я наслаждаюсь этим маленьким моментом его ухаживаний, и я пытаюсь выхватить у него душевую лейку. — Моя нога должна быть в порядке, я могу сделать все остальное.
Норт выше меня по крайней мере на фут и легко перемещает лейку вне моей досягаемости. — Нет, оставайся там, где ты есть. Просто закрой глаза и наслаждайся этим.
Черт побери. Его пальцы легко скользят по моим волосам, снова массируя кожу головы, пока он смывает шампунь, и я просто сдаюсь. Я все еще уставшая, и буду использовать это как оправдание позже, когда все это неизбежно укусит меня за задницу.
Так ли это будет?
Должно быть, да? Не может быть, чтобы, услышав грустную историю о том, что они со мной сделали, он так резко изменил свое мнение… верно?
Когда мои волосы чистые, он в последний раз намыливает мое тело мылом, которое, я уверена, ему не нужно, но я делаю то, что он мне сказал, и просто закрываю глаза на все это. Когда он выключает воду и снова открывает дверь, чтобы взять полотенце, я остаюсь там, где он меня оставил, мои руки обхватывают мою талию, а его запах переполняет меня.
Я чувствую себя в безопасности, защищенной и любимой впервые с тех пор, как умерли мои родители.
Мне приходится сделать несколько очень длинных и глубоких вдохов, чтобы не разрыдаться. Я уверена, что могла бы выдать их за истощение или какую-то реакцию уз, но я думаю, что Норт видел меня более чем достаточно для одного дня. Если я до сих пор не отпугнула его, то уверена, что сделаю это, рыдающая над гребаным душем.
Его ноги почти бесшумно ступают по мокрой плитке, но не совсем, когда огромное, роскошное полотенце обертывается вокруг меня, полностью окутывая мое маленькое тело своим великолепием, я не пугаюсь и еще мгновение держу глаза закрытыми.
Затем его губы касаются моего обнаженного плеча, и я позволяю одной слезинке бесконтрольно скатиться по моей щеке.
Независимо от того, что еще произойдет между нами, я буду помнить этот маленький подарок доброты, который он сделал мне, до конца жизни. Это будет считаться моментом, когда я позволю себе признаться, как сильно я хочу Норта Дрейвена. Как сильно жажду его властного и напористого характера, как сильно он мне нужен, даже если он действует от моего имени, никогда не спрашивая, чего именно я хочу.
И хотя я твердо решила его ненавидеть, он прочно засел у меня под кожей, и я не хочу его оттуда выковыривать.
— Повернись на свою здоровую ногу. Я вытащу тебя отсюда.
Я делаю, как он просит, и позволяю ему прижать меня к своей груди. Еще одно полотенце обернуто вокруг его талии, но без укладки, которую он обычно делает в волосах, я вижу те же тугие темные локоны, что и у его брата, спадающие ему на лоб. Его глаза всегда были поразительными, их глубокий синий цвет на фоне его загорелой кожи, но есть что-то в том, как он смотрит на меня сегодня, что заставляет мое дыхание опасно перехватывать в горле.
Неужели я вот-вот влюблюсь в Дрейвена, да еще и из-за душа?
Он усаживает меня на столешницу в ванной и тщательно вытирает, не говоря ни слова, его руки с благоговением и нежностью перебирают мили нежной кожи. Я смотрю, как он перечисляет все мои повреждения, все синяки и поврежденные участки кожи, которые Феликс не удосужился залечить, благодаря более разрушительной травме бедра. Если бы я не была так уверена в нем сейчас, я бы решила, что убийство в его глазах — это предупреждение для меня.
Это не так.
Это план, который он разрабатывает, чтобы преследовать любого Одаренного, который мог прикоснуться ко мне и все еще дышит. С моего первого раза в лагерях их было много, но только Дэвис выбрался в этот раз.
Я не хочу больше думать об этом человеке. Я заставляю свои глаза следить за каплями воды, стекающими по груди Норта, за тем, как на его щеке появляются маленькие ямочки, которые я никогда раньше не замечала достаточно близко, и за сильными мышцами его горла, которые напрягаются, когда он так старательно вытирает меня насухо. Он чертовски великолепен, всегда был таким, только сейчас я позволяю себе обратить на это внимание.
ebooksa