Рубеж веков

Теодор сел на колени, неверяще смотря на поляну. Все его товарищи лежали. Порубленные тела застыли в причудливых позах, вывернув руки и ноги. Глаза на отрубленной голове одного из стрелков осуждающе смотрела на Теодора, что он один остался в живых.

Откуда-то со стороны тел раздался стон.

- Нет, я не один выжил! Есть ещё!

Поднявшись с колен, он бросился к телам, ища тех, кто выжил. Кому можно было бы оказать помощь.

Один... Другой… Нет, мертвы. Но вот есть дыхание. Раненый пулей боец в верхнюю часть груди, по имени Раду. Как ему помочь? Что делать?

Расстегнул намокший от крови кафтан, разрезал рубаху. Из круглой маленькой раны текла кровь. Кинулся к Гемону, который далеко не отбежал, взял в суме чистую рубаху, половину которой свернув приложил к ране, а ругой перетянул грудь. Взявшись за подмышки, перетащил его к дереву, оставив его там.

Проверял остальных, был ещё один, Джованни, раненый пулей, которая попала ему в бок, разбила ребро, отчего часть его торчала наружу, но он умер у него на руках. Подошёл к Паску, и, о чудо, он был ещё жив! Пуля из пистоля попала ему под ключицу, несколько сабельных ударов пришлись по рукам и груди, но кожаный камзол частично защитил от ударов. Теодор начал срезать с трупов одежду, выбирая ткань почище, чтобы перетянуть раны испанца и разрезав камзол, потому что снять его не удалось, начал этим заниматься.

Оказав ему помощь и оттащив к Раду, он в последнюю очередь подошёл к сарацинам.

Умирали «сине-оранжевые» сарацины, пробитые пулями. Часто-часто дыша, один из них хотел что-то сказать, но не смог, застыв с искажённым в муках чертами лица. Их главный, тот что в кольчуге, лежал, вытянувшись в полный рост. На его лице была улыбка, и через чёрную бороду белели зубы. Казалось, что он был вполне доволен тем, как всё сложилось.

В лесу начинало темнеть. Уйти отсюда, до наступления ночи добравшись до своих было практически невозможно. Да, можно ускакать одному, вернувшись с подмогой – но это уже будет минимум утро, если тем более он не заплутает в ночи. Что случится в это время с беспомощными ранеными не знает никто. Дикие звери, товарищи этих сарацин – произойти могло всё что угодно. Попробует он раненых посадить на лошадей и увезти – а вдруг они этого не выдержат и умрут? К тому же, вдруг второй отряд или другие патрули слышали выстрелы и придут на помощь. Да и был сбежавший… Он хоть и гнида редкостная, но надо рассчитывать на лучшее – вдруг он приведёт подмогу.

Поэтом Лемк решил, что на ночь останется на этом месте, и будь что будет. Дождётся утра, и если помощь не появится, то он уже будет думать тогда как поступить.

Глава 14

Дел предстояло сделать уж очень много.

Раненые пока находились в забытьи, и Теодор не стал их тревожить.

Поймал тех лошадей, кто не разбежался далеко, расседлал и привязал их рядом с лошадьми сарацин.

А потом он занялся мёртвыми. Оттащил в одну сторону убитых товарищей. Начал снимать с убитых врагов пригодную одежду, оставляя то, что уже на его взгляд не несло никакой ценности. А потом, быстро пройдясь вокруг, обнаружил то большую канаву, то ли остатки рва, то ли провалившуюся крышу какого-то подземного сооружения и оттащил тела сарацин туда, свалив в кучу. Ворочать тела, как будто налитые свинцом, было очень тяжело, потому дал себе немного времени перевести дух.

Глядя, как всё более сумеречно становится в лесу, заставил себя подняться и работать дальше. Нашёл недалеко располагающийся родничок, который обнаружил по свеженатоптанной тропинке, набрал воды и занялся заготовкой дров на ночь, благо, валежника вокруг было немеряно.

Проверил Паска и Раду. Вспомнил, как за подобными ухаживали в лазарете и влил им в рот по чуть-чуть разведённого вина, протёр им лица влажной тряпкой.

Уже совсем стемнело, когда Лемку удалось сменить покрытую коркой засохшей крови и грязи одежду, сполоснуться у родника и сесть у костра. День выдался очень тяжёлым, чувствовалась усталость, но без того, чтобы упасть, распластавшись по земле. С ним порой такое бывало, когда вроде и устанешь сверх меры, а ни спать не хочется, ни еда в горло не лезет. Да и смерть товарищей, убийство двух врагов (двоих точно), не добавляла спокойствия. Хотя вот на счёт врагов он не сильно переживал, скорее внутри не отпускало чувство, что вот совсем скоро из леса, так же, как и они днём, покажутся товарищи убитых и уж тогда он позавидует ещё погибшим лёгкой смертью товарищам, так как сарацины славились своим жестоким отношением к военнопленным.

Теодор вспоминал прошедший бой. Победили они чудом, хоть их и было большее число. Почему так? Ромеи растерялись, а сарацины бросились в ближний бой без страха, как будто у них подобных стычек было немало. И сейчас Лемк бы тут не сидел, ему просто очень повезло, что оказался не на линии выстрелов сарацинских стрелков, не на пути движения того быстрого воина с саблей. Кстати, а откуда он появился? Если воины сидели у костерка, то он вроде как выпрыгнул из окна. Значит он был в развалинах. И что он там делал?