Римаут

– Это всего лишь нейтральное название. Обманка. Маскировка от излишнего интереса окружающих. А дальше, его должность?

– Специальный агент какого-то там класса… Второго, кажется. Отдел «М».

– Вот! – немедленно подтвердила Мадлен. – Название честное, хоть и сокращенное.

– «М» – это магия? – помедлив, уточнила Агата.

– Скорее, мистика. И они следят за нами, чтобы не было излишней… активности. Это и имей в виду. Будь аккуратна – мне бы ничего не стоило, например, вмешаться в память твоей учительницы, но это оставляет свои следы, да и изменить документы гораздо проще. А теперь она убеждена, что видела все своими глазами – и это так и есть.

Еще этаж. Еще и еще. Казалось, они идут по ним бесконечно. Следующий коридор поманил к себе Агату, прямо-таки притянул к себе и заставил сойти с лестницы. Мадлен следовала за ней, с интересом глядя вокруг. Особенно ее интересовали кружащие в воздухе блестящие мотыльки, за счет которых в этом месте и было светло.

«Двенадцатая дверь справа», – шепнул дом хозяйке. – «Только ненадолго, это отнимет у тебя много сил».

Восьмая, десятая… Ага, вот! Агата повернула круглую ручку, вовсе не похожую на те, что были внизу, и толкнула серую, скучного офисного вида дверь. Внутри была родительская спальня. До мелочей – и захочешь отличить, не сможешь. Те же верхушки деревьев за окном, несмотря на то что они поднялись на огромную высоту. Те же стены, кровать, тумбочки – отцовская почти пустая сверху, мамина привычно заставлена разной ерундой.

А в кресле сидел Павел Фроман. Как обычно дома, в мягком флисовом костюме и старомодных тапочках с опушкой по краям. Волосы немного в беспорядке, давно не причесывался. Сидел и листал что-то в телефоне, слегка нахмурившись. Видимо, обычные для него сводки и графики из банковского мира, напрочь непонятные окружающим.

– Привет, моя принцесса! – оторвался он от трубки. – Как ты сегодня?

У Агаты был ком в горле: это не расхожая метафора, так бывает на самом деле. Когда ни сказать, ни даже вздохнуть, словно кто-то сжимает холодными пальцами твою шею.

– Папа… Папочка… – наконец смогла сказать она. – Ты жив?

– В каком смысле? А, это местное черное пиво… Мы, конечно, перебрали слегка с Фредериком накануне, но ты же меня знаешь – сегодня уже все хорошо! – улыбнулся Павел. – Сейчас мама привезет продукты, и мы сядем обедать. Иди пока переоденься.

– Папочка! – Агата хотела подбежать к нему, обнять, прижаться, как в детстве, к отцу, но что-то мешало. Словно стена из сгустившегося воздуха стояла перед ней, мешая идти. – Мама же в больнице… И Вик. С ним совсем нехорошо…

– А кто такой Вик? – удивленно приподнял брови Павел. – Твой новый приятель здесь, в Римауте? Надеюсь, ничего особенно серьезного.

Дочь присмотрелась и поняла, что это не совсем он. Да, комната та же, окно, стены, но – незнакомые морщинки, седые волосы на висках. Даже вышивка на костюме – не любимый отцом бренд. Что-то другое. Похоже, но другое.

– Я… Да, я пойду, – растерянно сказала она. – Конечно же… Переоденусь.

Хотелось плакать, но слез не было. Была злость и желание еще и еще раз отрубить голову тому мерзавцу – теперь уже своими руками. Вымазаться в его крови. Станцевать на костях. Как он мог лишить ее этой нормальной жизни, как?!

Агата тихо прикрыла за собой дверь и остановилась, ничего и никого не видя перед собой. Мадлен стояла рядом, молча, с грустью глядя на ученицу. Она сильная. Она справится. Тем более, что пути назад нет, а все эти образы – всего лишь причуды самой башни. Если постараться, этого Павла можно вывести из комнаты. Можно даже вернуть его в обычный мир, и завтра он уже – якобы чудом спасшийся – будет сидеть в офисе МаниКэн. Добродушно усмехаясь и про себя искренне удивляясь незнакомым деталям – немного другим на вид деньгам, странным новшествам в документах, неведомо откуда взявшемуся сыну. Но лучше все оставить как есть и не пытаться заменить осколки другой вазой, пусть очень похожей на прежнюю.

– Мне нужно подняться еще на этаж, – слабым голосом сказала наконец Агата.