Десять тысяч часов

— Да, не так много, как ты, но есть серьёзная зацепка, — Пулат открыл свой голографический экран. — Мне удалось вскрыть один из свежих чатов админа и Саидова, диалог не успел полностью удалиться. Там Саидов просил подручного подождать с установкой ловушки на отца. Куда-то Омар собирался уйти, а по возвращению дать отмашку, что можно начинать. Я сверился со временем сообщений и посмотрел по камерам, когда он вышел.

— По каким камерам? — удивилась Сабира.

— Я взломал камеры у входа. Я вообще много чего сделал, когда лежал после операции, — пожал плечами Пулат. — В общем, он вышел и сел на электробус. Думаю, не хотел светить машиной. Номер транспортной карты попал на камеру, так что я смог найти, на какой остановке Омар вышел. И вот что странно: это остановка по требованию, где обычно никто не выходит. Там находится только старое здание Даниловского рынка, которое всё никак не снесут, потому что оно входит в перечень исторического наследия. Сейчас большинство помещений разрушено. Если и ошивается кто, то только маргиналы. И то не факт, потому что у них есть точки сбора поинтереснее.

— Что там забыл Саидов… — озадачилась девушка.

— Не знаю, но несколько дней назад на рынке была замечена странная сетевая активность. В таких местах не может быть интернета. Так откуда она там взялась?

— Твой отец, — поняла Сабира. — Возможно, он устроил себе прибежище.

— Если хочешь где-то спрятаться, то спрячься под носом у врага — в центре Москвы. Нам надо проверить это место.

— Но как же браслеты, — Сабира потрясла украшением.

— У меня есть парочку мыслей на этот счёт. Выглядят они довольно примитивно, надо покопаться в начинке. Но есть риск, что Воробьёв в этот момент посмотрит на экран, где отображаются наши сигналы. Если с моим будет происходить что-то странное, Воробьёв точно заподозрит неладное. Вот если бы его кто-то отвлёк, — Пулат печально вздохнул.

— Просто лучший актёр второго план, — у Сабиры задёргалась бровь. — Я действительно должна с ним общаться…

— Уведи его куда-нибудь подальше от кабинета. Хотя бы ненадолго. Я буду висеть на телефоне и пойму, когда действовать.

— Меньше всего на свете мне хочется пересекаться с этим человеком.

— Помни, ты это делаешь ради малышки Нозии. Если мы найдём моего отца, то сможем найти и ключи, и саму игру. Нам бы хоть небольшую подсказку, потому что у меня нет ни одной идеи, куда двигаться дальше.

Сабира прикрыла глаза, и воображение нарисовало портрет Нозии: храбрая девочка с большими глазами весело улыбалась, её волосы пушились и выбивались из плотной косы. Как же её не хватало. Если бы Сабира знала, что вечера с маленькой подружкой так оборвутся, то она бы наслаждалась каждым словом Нозии, каждым хихиканьем, каждым объятием. Сейчас тёплые щеки Нозии были холодными, а лицо — безжизненным.

— Хорошо, я позвоню тебе, когда пойду к Воробьёву, — твёрдо произнесла Сабира, Пулат одобрительно кивнул.

Вернувшись в свою комнату, девушка застала Бориса, который лежал на кровати, всё ещё поглощённый этнической музыкой, но уже не таджикского народа. Его рыжие волосы занимали половину кровати.

— А тебе не пора заявиться на вечеринку со своим «я на секундочку»? — спросила Сабира.

— Мда, уже совсем скоро надо будет, — Борис взглянул на время и расстроился.

— Ты знаешь, где сейчас твой отец? — неожиданно для молодого человека спросила Сабира.

— Он ещё в кабинете. Но почему ты спрашиваешь?