Самоцветы для Парижа

— Смотря какой.

— Для твоей маман это даже не пустячок, а так, тьфу, — Митрий выразительно сплюнул, демонстрируя ничтожность и незначительность собственной просьбы и даже как бы стесняясь, что обращается к серьезным людям с такой малостью.

Тут уж трудно не догадаться.

— Справка?

— Она, родимая, — кивнул Митрий. — Путевка подвернулась... На теплоходе по Волге. Представляешь? А тут практика некстати, да еще без навара. Хотя бы чирик-другой давали...

— Какой чирик[1]?

— Обыкновенный — двигатель прогресса. Червонец, красненькая...

— А-а, — Сане смешно. — Чирик, говоришь? Так вот, ничего из твоей болезни не выйдет, Митрий. Минздрав предупреждает: здоровье — национальное достояние.

— Ты так, да? — оскорбился Митрий. — Принципиальный очень, да? Понятно, сэр. Значит, друзей побоку, одна Дашка на уме? Тили-тили тесто...

— Дурак! — отмахнулся Саня.

— Приятно познакомиться! — не остался в долгу Митрий. — На свадьбу не забудь пригласить, женишок...

И независимо шествует дальше. У него незыблемое правило: последнее слово не должно принадлежать кому-то другому.

(2) Нечаевский лог. Июнь 1988 года

Как и следовало ожидать, Митрий на практику не явился. Но народу и без него — муравейник!

Своих семиклассников прислала еще одна школа, и бригадиры сбивались с ног, пытаясь справиться с такой оравой.

В тепличном хозяйстве работа больше для девчонок. У них это хорошо получается — возня с рассадой, полив, прополка. Мальчишек же использовали в основном как грузчиков. Они таскали ящики со снятыми огурцами, работали на переноске речного песка.

Так бы, наверное, и пролетела практика без выдающихся событий, если бы не последний день.

В этот день Саню, словно вознаграждая за долгое терпение, послали на бортовой автомашине за землей для устройства новых теплиц. Землю брали в Нечаевском логу за отвалами, что громоздились у кирпичного завода. Эти каменные насыпи кое-где уже поросли худосочными деревьями.

Сначала ребята осторожно снимали дерн, добираясь до плодородного слоя. Зеленый ковер поддавался нелегко, казалось, земля упорно сопротивлялась. Затем дело пошло веселей. Саня и незнакомый ему темноволосый парень наполняли жирным блестящим черноземом носилки и подавали их в кузов, где землю принимали перемазанные руки сверстников.

Напарник работал молча и неутомимо. Саня едва поспевал за ним, а он слабаком себя не считал. И когда шофер, заглянув в кузов, крикнул: «Шабаш! Ждите через час!» — Саня так выдохся, что без звука свалился на траву.