Леонид Николаевич Завадовский родился в 1888 году в Тамбове. Значительную часть своей жизни провел в г. Усмани (ныне Липецкой области), где и начал свою литературную деятельность. В 1934 году был принят в члены Союза Советских писателей, состоял членом правления Воронежского отделения ССП и членом редколлегии журнала «Подъем». В качестве делегата от воронежских литераторов участвовал в работе Первого Всесоюзного съезда писателей.
Впервые советский читатель познакомился с писателем в 1923 году, когда журнал «30 дней» напечатал его первый рассказ «Бурун». После этого рассказы Завадовского появляются в центральных журналах «Красная новь», «Красная нива», «Новый мир», в воронежском журнале «Подъем», в различных альманахах и сборниках. За короткое время писателем были изданы сборники рассказов: «Песнь седого волка», «Вражда», «Железный круг», «Избранные рассказы», «Полова» и другие.
Роман «Золото» под названием «Великая драга» в 1933 году начал печатать воронежский журнал «Подъем» В 1935 году под его нынешним заглавием издан Воронежским областным книгоиздательством, а в 1936 году Государственным издательством художественной литературы (Москва).
Настоящее, посмертное издание романа осуществлено по тексту, опубликованному Государственным издательством художественной литературы в 1936 г. В нем сделаны лишь совсем незначительные исправления.
Золото
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
В зумпфе{1} шахты № 4 толпились забойщики и откатчики. Электричество не горело — что-то случилось с динамо, — красные язычки стеариновых свечей беспокойно качались, завивая черные жала. По стойкам тревожно метались уродливые тени. Необычное явление — под ногами дребезжа катался жестяной фонарь, никто не потрудился поднять его. Стоял говор, горячие голоса раздавались в полутьме:
— Сматывайся, ребята!
Тревожные встречи и громкие разговоры в зумпфе начались с того самого дня, когда на прииске появились в богатых пальто с бобровыми воротниками, с трубками в зубах русские англичане, русские американцы, когда стало ясно, что весь край отходит в концессию «Лена-Голдфилдс-лимитед»{2}. Скоро на прииск привезут невиданную драгу{3}, ту единственную в мире по величине драгу с семнадцатифунтовыми черпаками, которую бывшие хозяева Витима и Олекмы — Лензото — не успели привезти из Америки до революции. Ненавистные личности шляются по приискам, выступают на собраниях, знакомятся, — хотя давно знакомы, — нежными голосами убеждают, что роль, которую сыграет концессия для возрождения Советской страны, необыкновенно значительна. Одним словом, явились хозяева…
— Руки отсохли браться за кайлу, — рассуждал в углу забойщик. С ним соглашались, он высказывал подземное общественное мнение.
— Э, будь же ты проклята, — крикнул кто-то с озлоблением и поддал ногой, как футбольный мяч, все ту же бленду{4}. — Вот, черт, привязалась!
Вдруг разговоры притихли. Из штрека{5} появился младший смотритель Мигалов. Крупное лицо, усеянное конопинками и старой, еще из Донбасса, угольной въедливой пылью, казалось забрызганным грязью. Глаза из-под белобрысых бровей задорно сверкнули, но сейчас же приняли начальственное выражение.
— Расходись по местам. Не на митинг спустились!
Кучки шахтеров зашевелились, звякнул сигнальный колокол. Новый окрик, более повелительный, заставил уйти курильщиков из укромных уголков за подхватами. Бадья с породой поплыла вверх, уменьшая днище в стволе шахты.
— Наше дело — подавай живее, — назидательно сказал смотритель. — Не нашего ума, что там делается.
В успокоенный зумпф все чаще вкатывались тачки. Черные откатчики торопливо громыхали камни в бадью, очередь у подъема накоплялась и таяла, растягивалась и сжималась. С довольной усмешкой на тонких губах Мигалов прислонился к стенке и поглядывал на ребят: они с каждой минутой ходили веселее, проворнее. Он вынул портсигар, достал папиросу, помял ее в пальцах, полез в карман за спичками и вдруг — улыбка исчезла с его губ, а папироса полетела на пол. По штреку необычно быстро приближался крик «берегись», будто скорый поезд, проходя станцию, непрестанно подавал тревожные гудки. В зумпф вынесся откатчик, озираясь, сверкая белками, опрокинул породу прямо на пол, выхватил у первого попавшегося парня рукоятки его тачки и стал на его место в очередь. Спустя несколько мгновений из штрека выбежал старший смотритель Пласкеев, заглянул на ходу в лицо одному, другому и, узнав, с руганью схватил за рукав только что выбежавшего из штрека огромного неуклюжего парня — Мишку Косолапого.
— Ты куда заехал? Ты почему бежал от меня? Ты в забое должен кайлить, а ты с тачкой катаешься по шахте! Сейчас же высыпь краденые пески! Где ты их взял? Опять за шуровку{6} взялись? Думаете — теперь можно. Нет, друзья, не так понимаете. Спасибо скажи своим ногам, черт косолапый, быть бы тебе наверху!
— Ты не кричи, — окинул его взглядом Мишка. — Когда поймаешь, тогда поговорим.
Мигалов отделился от подхвата, будто только что появился в зумпфе, и невинным тоном справился, в чем дело. Федор Иванович брезгливо скосил глаза на младшего смотрителя.
— Надо все-таки посматривать. Нас не касается, что там делается на белом свете. Не глупее нас, наверное. Подбери губы, если на деле стоишь.
ebooksa