И почему мне так хотелось увидеть Василия? Зачем? Ах, да, посоветоваться нужно было…
– Почему ты молчишь? – сказала я. – Я с тобой советуюсь.
Василий рассмеялся раскатистым громким смехом. От души.
– Что здесь смешного? – обиделась я.
– Пойдем лучше потанцуем, – Василий поднялся, подошел ко мне и церемонно протянул руку, отвесив поклон.
Никакого, конечно, настроения у меня не было плясать. Но я положила свою ладошку на ладонь Василия и даже улыбнулась.
Возле небольшой эстрадки никого не было. Пианист, увидев нас, заиграл проникновеннее блюз.
Василий сгреб меня в охапку, я тоже обняла его, и мы немного поперетаптывались в такт музыки. Я прижималась к Василию, и мне вдруг перестал казаться нелепым этот нескладный танец, и мелодия вдруг ринулась в мое сердце – она была нежна.
Я подняла голову и посмотрела Василию в глаза. Я чувствовала, что он смотрит на меня – потому и посмотрела.
Я очень приличная женщина. Как говорит моя подруга Поли – до неприличия приличная. Но даже я растаяла под этим взглядом. Василий смотрел на меня с беспомощным умилением. Лучше бы я этого не видела.
Захотелось срочно прервать эти обнимания. Но говорю же – я очень приличная женщина, поэтому я сделала вид, что ничего не происходит. Только отвела глаза. Пианист мне подмигнул. Еще чего не хватало…
Последний аккорд, а мы с Василием все стоим обнявшись и даже не собираемся расходиться. Просто вцепились друг в дружку – не оторвать. Я все же сделала слабую попытку освободиться. Ответом мне было молчаливое сопротивление.
Пианист заиграл опять – лирически-медленное. А мы с Василием все не двигались. Даже для вида. Черт. Как я не люблю вот таких вот моментов неопределенности. Словно услышав мои мысли, Василий переместил мою голову, старающуюся спрятаться (в прямом и переносном смыслах) и поцеловал. В губы.
Теперь это вообще выглядело непотребно: стоят два взрослых человека посреди ресторана и самозабвенно целуются, как подростки. Надо было что-то предпринять! Но это не так-то легко было сделать – Василий крепко держал мое пытающееся освободиться упитанное тело.
Наконец мне все же удалось извернуться. Музыка стихла. Как бы намекая на то, что хватит уже публично нарушать общественную нравственность. Я потянула Василия обратно к нашему столику.
– Налей вина, – сказала.
– Знаешь… – начал Василий.
– Будем считать инцидент исчерпанным, – вот кто меня за язык тянул? Почему я беру инициативу на себя, вмешиваясь в плавный ход истории? Пусть бы рассказал, о чем я должна знать.
Василий замолчал. Только смотрел на меня. Лучше бы он этого не делал, конечно. Я тоже смотрела на Василия. Старалась делать это как можно равнодушнее, но получалось не очень-то. Потому что Василий очень нежно на меня смотрел. А я вообще по жизни склонна к эмпатии.
Я твердо решила больше не брать на себя инициативу. И потому мы смотрели друг на друга очень долго.