Я думала о своем. Вполне реальном и земном. В основном о неживой материи – о трупах.
К вечеру явился Антон. Явно пьяный. Всех разогнал. Вернее, все сами ушли, чувствуя себя лишними. Я бы тоже ушла, если честно.
– Антон, я назвала кошку Одетта. Одя, – сказала я, чтобы что-то сказать. – Тебе как?
– Никак, – отрезал Антон, – и ты уже это говорила.
– Но это все же наша кошка… Она живет в нашем доме…
– У меня уже нет дома, – сказал Антон.
И ушел в свой кабинет.
Так что? Между нами пробежала кошка? Нет. Это было бы слишком просто.
За всей этой кутерьмой я забыла позвонить Ирке. А между тем, мне было что ей сказать!
Глава 8
Утром на кухне я столкнулась с Антоном. Мы теперь встречались на кухне – как в коммунальной квартире жильцы. Я чувствовала себя несчастной. И выглядела несчастной. И голос у меня жалобный. И все это было искренне! Какая разница, почему мне плохо? Мне плохо…
Антон – мне даже показалось – с каким-то ехидством наблюдал за мной. Как больно, когда человек, которого ты считала близким, не сопереживает тебе, а смотрит словно чужой. И недобрый.
Я говорила о ерунде какой-то, о том, что надо бы борщ сварить, давно не готовила, но осеклась на полуслове и стала просто варить кофе.
Потом растерянно бродила по квартире. Несмотря на «почищенное» помещение – все казалось чужим. Я попыталась представить, что это с Антоном случилось что-то непонятное, тревожное. А я вот так смотрю на него – со злорадством – и молчу. Не получилось этого представить.
Антон собрался и ушел на работу. Даже не выразив мне сочувствия!
Я расплакалась.
Заехала адвокат Наташа. Поддержала меня морально. Говорила, что это еще счастье – подписка о невыезде. А могла бы быть и тюрьма. Я заплакала еще горше – дожила! Теперь мое счастье – это не тюрьма.
– С Антоном еще постоянно на ножах. От этого еще страдаю. Грустно, когда уходит любовь. И даже не любовь. Просто человеческое чувство симпатии.
Наташа посмотрела на меня внимательно.
– В моей жизни было: хожу я по дому в черной шелковой пижаме и страдаю.