– Неужели ты страдала? В черной шелковой пижаме?
– Еще как страдала. А сейчас мы с ним, по ком страдала, созваниваемся иногда, разговариваем. И я всякий раз недоумеваю: по ком страдала? Все же это – гормональное.
– Ты думаешь? – с надеждой спросила я.
– Конечно. Не плачь, – сказала Наташа, – все пройдет.
Я воспряла духом! Даже обвинение меня в убийстве не может прервать процесс движения к справедливости!
И тут мне снова пришла в голову замечательная мысль! На пути к справедливости надо задействовать канал дезинформации, основательно забытый мною. Что неудивительно, при таком развитии событий! Да! Знать бы еще, кто копался в моей машине! Правоохранители? Вряд ли. Кто-то копался в машине еще до убийства Тимофея, в котором меня теперь ошибочно подозревают. Злоумышленники! Больше некому – они. А если не слушают? Все равно можно попробовать!
Пока, правда, никакой значимой дезинформации у меня в загашнике не было. Но – не суть. Она может появиться в любой момент!
Я поделилась этими соображениями с Наташей.
Наташа, прямо сказать, не воодушевилась этой идеей.
– Ты бы сворачивала свою бурную деятельность. Хотя бы на время.
– На какое? – прямо спросила я.
– На неопределенное, – честно ответила адвокат.
– Почему Красавина хотя бы не вызывают на допрос? Как меня, например? Ведь ясно, что он мошенник. А меня вот даже подозреваемой назначили. В убийстве, между прочим!
– Вот именно. Убийство – оно особо тяжкое.
– Но я абсолютно убеждена, что убийство Тимофея связано с попыткой завладеть его квартирой. Теперь-то это будет очень легко сделать Красавину. И его никто не остановит!
Наташа посмотрела мне прямо в глаза:
– Знаешь, почему иногда адвокаты выглядят в судах полными идиотами? Потому что не могут войти в коллизию со своими подзащитными. А те упрутся рогом на какой-нибудь идиотской версии – и стоят. Так вот. Я так не работаю. Либо ты меня слушаешь – либо я тебя не защищаю.
– Я слушаю, – без энтузиазма кивнула я.
– Ирины Осокиной тоже касается, – жестко сказала Наташа, – ладно, мне надо бежать. Будем на связи!
Ушла. Сказала на прощанье: