Я все скажу

Богоявленский вытащил из кармана стопку приготовленных наличных, подвинул их по столу, а сам перстень в бархатном футляре спрятал в карман.

– Носи на здоровье, – пробубнил ювелир.

Деньги в руки брать не стал, но глаза его при виде стопки наличных радостно засветились. Богоявленский подозревал, что и без «надбавки за секретность» Ледницкий содрал с него вдвое против обычных цен. «Что ж, – подумал он философски, – ради исполнения своих желаний приходится платить. И, видать, это только начало».

* * *

Он не знал, как все обернется в особняке актера, но на всякий случай приготовил еще один аксессуар.

Пару лет назад Богоявленский ходил на прием к своей участковой врачихе в поликлинике Литфонда (тоже ставшей платной). Пожаловался ей на бессонницу. Она выписала поэту, к которому благоволила, снотворное ленозепам[23] со строгим наказом принимать не более четверти таблетки за раз и не привыкать: «Дозировка высокая, берите за полчаса до сна по четвертушке. Таблетки диспергируемые, растворяются в полости рта. Не запивайте водой, рассасывайте. Применяйте в течение пяти дней, пока сон не наладится, и не злоупотребляйте, вызывает привыкание».

Действительно, таблеточки оказались приятными на вкус, а через полчаса после приема Богоявленский стал засыпать, как из пушки. За неделю сон и впрямь установился. Пилюли он забросил. Потом, он слышал, ленозепам запретили продавать по обычным рецептам, только по номерным, строгого учета, и порадовался: «А у меня, на всякий пожарный, есть запасец в тумбочке».

И вот пригодилось. Он не знал, как и при каких обстоятельствах придется ему в гостях у Грузинцева ленозепамом воспользоваться, но приготовления сделал: растворил десять таблеток в половине стакана воды. Получилась слегка мутная жидкость. Нанес каплю на губы: не противно на вкус, самую малость сладковато. Наверное, если вылить смесь в чашку или бокал одной-единственной персоне, будет перебор, можно и убить человека – особенно, если наложить на алкоголь. А вот на компанию окажется в самый раз.

Перед сном он провел испытание: налил в стакан воды чайную ложечку (стало быть, пять граммов) получившейся смеси и выпил. Заснул через полчаса, проснулся только утром: бодрый, здоровый, хорошо отдохнувший.

«Никому ничего плохого от моего “лекарства”не будет, – уверился Богоявленский. – Наоборот, бесплатно выспится народ».

Он даже купил в аптеке набор пробирок, примерился: какая из них лучше ляжет в карман, выбрал подходящую и утром в субботу залил туда раствор.

Поэтому ехал к Грузинцеву в блейзере – хотя по дачному дресс-коду больше подошел бы свитер или пуловер. Но у него в одном кармане помещалась пробирка со снотворным, а в другом – точная копия перстня.

* * *

Когда они в субботу встретились с Кристинкой и потащились в пробке по свежепостроенной Северо-Западной хорде, он глубокомысленно высказался о Грузинцеве:

– Видать, свершилась заветная мечта провинциала! Наверное, бредил в своей станице Староминской подмосковной Николиной Горой, и вот – завел там дачу!

– О, так ты ничего о нем не знаешь! – вскричала сидевшая рядом молодая женщина.

– А что я должен знать? – неприятно поразился поэт. Он, как и все люди на свете, очень не любил, когда его уличали в невежестве.

А спутница еще и подлила масла в огонь:

– Воистину, как говаривал твой коллега Пушкин, мы ленивы и нелюбопытны!

– Да в чем же дело?

– В том, что Грузинцев не сам эту, как ты выражаешься, дачу купил, а удачно женился.

– Кто ж его жена?