Макс поперхнулся пивом. Долго откашливался, и переходя на смех, сказал:
– Я же тебе сколько раз говорил, чтобы ты меня не смешил, когда я ем. Жениться! Гы-гы.
– Я серьезно говорю.
– Я сейчас помру со смеху. Тебе повезло, что Ленки нет. Вот бы вместе посмеялись.
– Лена не стала бы.
– Почему над смешным она бы не стала смеяться?
– Я ее сделал и программировал. Все ее привычки и привязанности – все это моих рук дело. И как она обучается, я контролирую. Она практически моя дочь.
– Так получается, что эти ее хаханьки и подколки надо мной – это твоих рук дело?
– В какой-то мере. Она, правда, слегка перебарщивает.
– Слегка? Да ты вообще офигел. Она просто надо мной издевается.
– Да что ты так разнервничался? Ты скажи, ты можешь мне помочь?
– Фу-ты, ну-ты. Дай отойти от такой информации. Не каждый день слышишь такое от друзей.
– И?
– Подожди. Я не уточнял, но вот спрашиваю. Тебе сколько лет? Напомни мне.
– Двести девяносто восемь.
– Извини. Гы-гы. Не мо-огу сдержаться, – Макс встал со стула. И затем просто лег на пол и тупо катался по полу и ржал, как лошадь.
– Что смешного? – пожимал плечами Вит. – По-вашему это сорок лет. По состоянию здоровья и развитию организма.
– Это ты мне такое можешь впарива-ать. Гы-гы. А сколько скажешь невесте? – стуча ногами о пол, продолжал: – Походу, соврешь. Гы.
– Я скажу физиологический возраст.
– Ага. Неполная правда – это, типа, и есть правда.