Нагибатор Сухоруков

До ночи я проверил, началось ли обустройство лазарета (все-таки раненые уже появились) и поинтересовался у Глыбы, нашел ли он место под базу.

— Есть подходящий холмик к югу отсюда. Два местных рода его как бы обтекают, растительности мало. Снести придется всего с десяток хижин. Холм земляной, так что, думаю, колодцы выкопаем без труда.

— Утром этим займемся.

Утро началось с докладов. Разведчики вернулись и сообщили, что третий корпус под командованием Брата Гнева — сотня черных, четыре сотни ополченцев и сотня носильщиков — уже идут по толимекским землям и до конца дня должны добраться до Моки. Все целы и здоровы, сопротивления не встречают. Я ждал этих ребят с нетерпением. Впереди у меня — сухопутная война, которой я не знал, так что опыт Брата Гнева по проведению пеших маршей мне был очень нужен. Как искать дороги, как тупо не потерять людей по пути, сколько носильщиков нужно — масса вопросов, на которые у меня совершенно нет ответов, а опыт прошлой жизни не помогает ни капли.

Затем порадовал Ннака, сообщив, что удалось собрать две двадцатки небольших мешков какао. В каждом — больше четырех кулаков зерен свежего урожая. Это не меньше тридцати голов. Полтораста килограммов за один день боевых действий! Еще вчера я грустил, что война только началась, покорено земли на пяток километров во все стороны — а уже навалилась куча трудностей и проблем. Теперь же я заметно повеселел. В конце концов, какао — это и есть моя главная цель похода.

— Золота, меди и прочих ценностей совсем мало собрали. Зато нашли увесистый сундучок со стек-тлой, — улыбнулся Мясо. — Продукты отдельно собрали — войско кормить хватит на пять-шесть дней.

А вот это плохо. У меня в лодках запасов только на один день, Брат Гнева вообще приведет полуголодных людей, ибо носильщиков взяли по минимуму. Охотой и собирательством такую толпу не прокормить ни за что. Неужели придется заняться реквизированием еды? Поля у толимеков еще не собраны, запасов мало — могут обозлиться.

Хотя… через пять-шесть дней (даже раньше!) я уже должен буду находиться в столице Куалаканы. И уж там доберусь до княжеских запасов — не чета местным.

А потом была казнь. Красный Хохолок уже всё подготовил: на площади соорудили каменный алтарь из подручных средств, жрец расписал его священными знаками. Ритуальную чашу и прочий инвентарь он привез с собой. Я велел привести пленных старейшин, горские вожди тоже пришли. Теперь с каждым было не менее пятерки телохранителей. Некоторые оцколи выглядели мрачными и подавленными, но отдельные вожди уже повеселели: радужные перспективы перевесили негатив ситуации.

Казнь-жертвоприношение прошла без эксцессов. Песнопения, окуривание, ручьи крови, стекающие в чашу, и финальный удар тумбажной секирой по шее. Пятый Коготь умер, как настоящий индеец и воин — не проронив ни звука, окидывая притихшее собрание презрительным взглядом. Тело его быстро подобрали и отнесли на уже приготовленный костер.

— Идите к своим людям, — велел я оцколи. — Решайте, кто будет вашим новым командиром.

А потом выжидательно посмотрел на старейшин. Деды всё поняли и жидкой цепочкой пошли к алтарю. Клясться. Красный Хохолок диктовал священные формулы, переводчик переводил, толимеки повторяли, а затем протыкали правые ладони ножом и опускали руки на алтарь, дабы бог чужаков отведал их крови. Получил над ними власть.

«Как они от эпидемий не поумирали с такими традициями, — покачал головой я, глядя на происходящее. — А, может, поэтому болезни европейцев и нанесли индейцам настолько страшный урон? Вместо того, чтобы думать о гигиене, дезинфекции, эти несчастные непрерывно пускали кровь, умоляя богов о помощи. И только способствовали распространению заразы».

Войска тоже разошлись (я держал верные отряды поблизости, опасаясь непредсказуемых оцколи), и местная аристократия смогла наблюдать удивительное зрелище: двадцатка воинов дружно подхватывала еще вчера вытащенный на берег плот, подпирала бревна плечами и бодро тащила куда-то вглубь селения. За первой трюк повторяли вторая, третья, четвертая двадцатки.

— Что они делают?

— Дом строят, — довольно ответил я. — Наш дом.

Готовясь к вторжению, мы делали не плоты. В Излучном сразу строили сборную быстровозводимую крепость, которая станет нашей опорой в чужой земле. Бревна заранее подгонялись нужной длины, их увязывали веревками, закрепляли клиньями и шипами. Сейчас часть воинов таскала звенья будущей крепостной стены, тогда как остальные копали траншею под основание стены. При должной сноровке уже вечером на южной окраине Моки появится невиданный доселе острог. Насколько я понял, индейцы вообще особо не использовали укрепления в виде стен. Глиняные или каменные заборы, насыпные платформы — да, а вот бревенчатых стен у них вовсе не было.

Острожек по моим прикидкам будет небольшой — метров 300–400 по периметру. Этого хватит для того, чтобы разместить там землянки-хранилища, укрыть раненых, а в случае нужды здесь может спрятаться почти всё мое воинство. Постепенно четлане укрепят стены подпорными бревнами, по углам установят настилы с лесенками для лучников. На первое время сойдет. А вообще надо задумываться о строительстве настоящих каменных крепостей. Почти все возможности для этого у меня уже есть.

Остаток дня, пока мы все дожидались последней части нашего войска, опять пришлось решать проблемы с наемниками. Оцколи Пятого Когтя, как тот и предсказывал, в моем войске не остались. Увязали тюки с добычей и молча, по-английски, растворились в лесной чаще. Узнав об этом, я было напрягся, а потом решил: пусть так. Пусть в горы вернутся воины с богатой добычей и рассказами о грозном четланском деспоте. И то и другое мне на руку.

Единственное, меня не устраивала утрата контроля над ситуацией. «Это не она меня бросила, это я сам от нее ушел». Нашел Аскуатлу и попросил помочь.