Последняя возможность увидеть солнце

Уже на месте он обращается ко мне.

– Отец просил передать тебе это, – он протягивает мне перчатки. – Отец считает, что именно твой внешний вид и манеры приносят много проблем со стабильными сотрудниками нашего предприятия.

«Нашего предприятия… – мысленно ловлю словосочетание. – «Нашего предприятия» – чертовски правильное выражение по отношению к церкви в руках этих людей.– Для них это просто конвейер, который на выходе ссыпает бумажки и мешки. Подходи, меняй, забирай, наслаждайся».

– Но, – продолжает молодой человек, – Твоя работа и преданность кресту вызывают не просто восхищение, а достойны уважения! Поэтому ты по-прежнему здесь, поэтому ты тот, кто нам нужен. Но об этом как-нибудь позже.

В этот миг из его носа выскальзывает капелька крови, которая медленно стекает вниз и попадает на губы.

– Ох уж это давление! – говорит он и запрокидывает голову наверх. – Бери перчатки и начинай работать. Поговорим позже.

Он отдает перчатки и уходит прочь, чтобы привести себя в надлежащий для священника вид.

«И если его отец катается по автомагистрали в рай и обратно, то это ублюдок предпочитает прямой контакт со святыми посредством ангельской пыли, – думаю я. – Что же касается меня… Скоростная трасса в рай, а после американская горка с небес прямо в ад…».

Я веду за собой строй новых друзей на один раз. Они все напоминают мне пакетики сахара, которые выдают в кафе и ресторанах. Они на один раз, как и приборы в самолете, которые выдаются, для того что бы полностью эмитировать процесс потребления пищи в ресторане или общепите быстрого обслуживания.

– Говоря о сахаре, – начинает первый голос в моей голове.

– Вы слышали что-нибудь о том человеке, кто придумал эти длинные пакетики? – спрашивает второй голос.

– Каждый из вас хотя бы раз в жизни использовал такие длинные пакетики с одной дозой сахара, – говорит третий.

– Так вот, – начинает четвертый. – их создатель повесился из-за того, что их открывали неправильно. Все отрывают крайнюю часть такого пакетика и высыпают содержимое в чашку. Гений-создатель предполагал, что сахар будет высыпаться от перелома такого пакетика пополам из-за давления сладкого песка на стенку своего хранилища, – заканчивает четвертый голос в моей голове.

– Каждый из нас – безумный кретин, создающий для себя помост для повешения! – злобно прорычал пятый голос, а затем я начал тихо смеяться от осознания глубины его мысли.

Вот только я внес поправку в своем стиле и в итоге получил выражение типа: «Каждый из нас – безумный кретин, копающий себе могилу под ногами».

Эта идея поселилась в моей голове, когда я долбил промерзшую землю ломом, перед тем как собрать ее лопатой и кинуть в сторону.

Я – генератор идиотских идей, гениальных мыслей и глупых выводов.

Помимо всего этого моя голова трещит по швам, тело слабо из-за простуды, на улице холодно, и от этого все кажется в сотни раз тяжелее. Мой вагончик на американской горке намного тяжелее обычного, и поэтому я лечу вниз с огромной скоростью. От этого меня укачивает все сильнее и сильнее. От этого я жду отряд специального назначения, который высадится в тот момент, когда вертолет в моей голове наконец-таки коснется воображаемой площадки для приземления.

Яма в загробную жизнь закончена. В висках пульсирует боль, в глазах в танце прыгает картинка мира, мне плохо.

– Хорошо! Одна готова! – говорит сын святого отца. – Клеенку внутрь и за водой!