– Родич – это частичка подселенца, я же уже сказала! – все-таки решила объяснить Бесена. – Да, считай, что бесы размножаются почкованием. Но чтобы зародыш превратился в полноценного беса, ему нужно не просто съесть душу, а заполучить ее. Целенькую.
– Не понимаю, – созналась Глафира.
Цвета-с-бесом переминалась на пороге. Она уже сунула ноги в ботинки, но все не уходила, хоть и торопилась до этого.
– Эх, мне идти пора, но и поговорить хочется, – недовольно пробурчала девушка. – Нечасто удается поболтать о себе, любимой. А вы со своим бесом не разговариваете?
– Нет, он не такой общительный, как ты, да и я на него… в обиде, – сказала Глафира. – Его же мне навязали.
– А на меня, значит, не обижаешься? – опять ухмыльнулась Цвета-с-бесом.
– И на тебя обижаюсь, – кивнула Глафира. – Да. Но я же не могу выгнать тебя из тела внучки. Три дня, говоришь, на твое дело? А потом я увижу Цвету?
Девушка пожала плечами.
– Может, и увидишь… Ты же понимаешь, что она твоя жертва? Вы поймали в телесную клетку духа.
Странно было слышать от Цветы такие рассуждения, и Глафире приходилось напоминать себе, что в теле внучки сейчас находится бес и это он говорит с ней.
В теле внучки – бес.
– Но ты вроде не прочь находиться в человеческом теле, – заметила Глафира.
– Так подселенцы с людьми, можно сказать, родственники, – напомнила Бесена.
– Хороши родственнички, – пробурчала Глафира. – Едите наши души.
Цвета-с-бесом закатила глаза и досадливо сказала:
– Опять ты заладила про это! Как будто бесы такие обжоры, только и думают, кого бы съесть…
– А разве не так?
Девушка достала телефон из сумки и посмотрела на дисплей.
– Времени уже много, про бесов и души я расскажу в следующий раз… Если увидимся. Но ты всегда можешь расспросить своего родича. А Цвета… Она же лебедь, которого вы пытаетесь сделать уткой.
Глафира помрачнела и прошептала: