1888

– Бенедикт просто не хотел идти в парфюмерный магазин, – ответил я, откинувшись на спинку стула. – Ведь там, помимо головной боли от запахов, можно к тому же получить сердечный приступ от цен. Известно вам что-то еще об этой Бетти?

Миссис Мур сжала чашку чуть крепче, отчего та лопнула и разлетелась большими осколками по всему столу.

Посмотрев на мокрое пятно от чая на своем платье, Кэтрин взяла документы и сказала, что вообще-то искала поддержки в моем лице, затем пожелала спокойной ночи и ушла, так и не рассказав про благотворительный план, но раскрыв имя человека, на которого работал мистер Фицджеральд.

Глава 10

– Нельзя же писать все, что скажет этот недоумок в приступах белой горячки! – возмутился Бенедикт и откинул на стол свежий номер газеты. – Уайтчепельский мясник! Лорд Абберлайн назвал его Уайтчепельским мясником!

– Чушь какая-то, а не прозвище. Даже в дрожь не бросает, – усмехнулся я, размешивая безе в кофе. – Ну, большего от Виктора и не ожидалось.

– Кого так обозвали? – поинтересовалась Кэтрин, поправляя нелепый бант на косе младшей дочери.

– Убийцу. Позавчера вечером в Уайтчепеле зарезали женщину. Итан взялся за расследование, – ответил мистер Мур. – Сейчас каждый второй корреспондент будет строить домыслы по поводу этого дела и брать интервью у каждого встречного сыщика, подозревающего тени в темноте. Хлебом не корми, дай им заголовок кричащий!

Было около десяти утра буднего дня. Ресторан «Кифа» пустовал, поэтому новость об убийце мой друг обсуждал громко и подробно.

Слушая его, я с чувствами опасения и беспокойства, терзающими мое сердце, бегло поглядывал то на часы, то на вход в заведение, ожидая увидеть там несуразную женскую фигуру, чудом выжившую в испуганной толпе.

– Почему этим убийством так заинтересовались? – спросила Анна, пододвинувшись ко мне.

– Виктор хочет внимания к своей персоне, – ответил я, отсев от девушки чуть подальше, – и заодно снова пытается опозорить мое имя.

Когда маленькая стрелка показывала десять, а большая – двенадцать, двери распахнулись. В них самодовольно стояла мисс Дю Пьен. Поправив котелок и медленно осмотрев ресторан, она подошла к нам ровной, солдатской походкой, поздоровалась, совсем не ласково положила свою костлявую кисть на мое больное плечо и сильно его сжала.

– О! Значит, долги можно не списывать, – радостно сказал мистер Мур, не отрываясь от газеты. – Клаудия все еще среди нас.

– Дьявол скорее перепродаст ее душу, чем оставит себе, – отшутился я, а мисс Дю Пьен в отместку сжала пальцы еще сильнее. – Ай! Больно же!

– Никто из вас не будет против, если мы с мистером Брандтом отлучимся на пару минут? – спросила врач. – Не больше.

– Только если на пару минут, – ответил Бенедикт, – иначе мы без Итана со скуки помрем.

Я посмотрел на нахмуренное и недовольное лицо врача снизу вверх, отчего оно показалось мне еще более некрасивым, и даже пугающим. Делать было нечего – я был вынужден выйти с ней на улицу.

– Не буду спрашивать по поводу ранения, вижу, что не беспокоит. Вчера вы подвергли нас опасности, – сказал я, снимая обертку с мятного леденца. – Признаюсь, когда вы убежали, я пообещал не горевать о вашей возможной кончине, в чем сам себя обманул. Рад вас видеть.

– Взаимно, – сухо ответила женщина, убрала руки в карманы пальто и задумалась, после чего неуверенно произнесла: – Этот саквояж и инструменты… были куплены не мной, а присланы человеком, который очень важен и дорог для меня. Я не могла легко расстаться с сумкой. Поймите и примите мои извинения.