Но он едва слышал эти приветствия.
Погруженный в свои горькие мысли, непрестанно думая о Маркизе и Варрозе, которых, увы, больше не было рядом, он воспринимал свой триумф со скорбным безразличием.
Процессия вошла в город и направилась к ратуше, где заседал парламент.
Горцы оттеснили толпу – Антида де Монтегю вытащили из клетки и поволокли в ратушу, где ему должны были вынести приговор. Толпа тут же переметнулась на широкую площадь, расположенную по соседству с крепостной стеной в северо-восточной части города. Посреди этой площади, взятой в кольцо зеваками, возвышались эшафот, костер и виселица.
Покамест никто еще не знал, к какому виду смертной казни приговорят злодея, – и, чтобы не отсрочивать саму казнь, было решено все предусмотреть загодя…
Через час толпа разом смолкла и почтительно расступилась.
Появился Лакюзон, а за ним – все члены парламента в черных, отороченных горностаем мантиях.
Осужденный шел следом за судьями между палачом и его помощниками, под конвоем горцев. Его поддерживали, а вернее, несли, поскольку сам он идти не мог.
И вот заведующий судейской канцелярией, развернув пергаментный свиток, четко произнося каждое слово, во всеуслышание огласил смертный приговор:
Чтение приговора было встречено громоподобными возгласами одобрения.
– Правильно!.. Правильно!.. – кричал народ. – Да здравствует парламент! Да здравствует капитан Лакюзон!