Обезьянья лапка

— Ешь хлеб, или я позову полицейского, и тебя арестуют, — ответил бородач, повышая голос. — Да ты просто жулик! Где твое разрешение на торговлю?

В состоянии, граничащем с безумием, Сэм откусил кусок и попытался его проглотить. Он взял бутылку с водой, отпил глоток и за пять минут съел почти столько же.

— Ешь! — строго произнес бородач.

— Не буду! — рассердился вдруг Сэм. — Чтоб мне пусто было!

Бородач встал и подошел к двери.

— Зайдите-ка сюда на минуточку, констебль, — безмятежно позвал он.

Дверь внезапно отворилась, и Сэм, все еще держа кусок хлеба, увидел Дика и Генри. Они посмотрели на него, грустно качая головами. Бородач опустился на стул и разразился взрывом хохота, когда Сэм сообразил, что стал жертвой заговора, после чего швырнул хлебом в юнгу и бросился к выходу. Обезумев от негодования, он твердо решил больше никогда не иметь дела со шнурками и, выйдя на улицу, выбросил их куда подальше.

— Эй, Сэм! — окликнули его с той стороны улицы. — Есть успехи?

Сэм в ответ только покачал головой.

— Да ты пьян, — предположил повар, подойдя к нему.

— Еще чего, — бросил Сэм.

Вдруг у него мелькнула нехорошая мысль, и он взял повара за локоть.

— Послушай, кок, вон там есть пивная, — сказал он дрожащим голосом, — и там сидит старик, в котором я что-то не уверен. Может, глянешь на него?

— Какая пивная? — спросил наивный повар.

Преисполненный радости, Сэм повел кока к месту своих злоключений и, дождавшись, когда тот войдет, стал подслушивать под дверью.

— И чего они там шепчутся? — сердито проворчал он, когда до него донеслись неразборчивые обрывки фраз.

Как он ни старался, он ничего не мог расслышать и в нетерпении уже хотел было приоткрыть дверь и заглянуть внутрь, как вдруг раздался дикий взрыв хохота. За ним последовал еще один, а потом еще, и вскоре безудержное веселье охватило весь бар. Физиономия Сэма расплылась в блаженной улыбке, когда он представил себе, что происходит внутри.

— Хватит, — повышался слабый голос повара.

Снова раздался взрыв смеха, и Сэм довольно ухмыльнулся.

— Да вы меня уморите! — задыхаясь, бросил повар.