– Я не могу, у меня от свежего воздуха голова кружится, и, вообще, если бы я любил погони с засадами, то работал бы в милиции. Understand?
Они услышали радостное ржание знакомой компании. У Лельки похолодело сердце, и она в ужасе вцепилась Сережке в руку. Он приложил палец к губам и потащил ее прямо к двери. Они прижались к стене так, чтобы открывшаяся дверь их загородила.
Дверь действительно немного приоткрылась, но тут же захлопнулась.
– Да не фиг им тут делать, уже за лопатами небось пошли, клад копать.
Все загоготали еще громче.
– Надо перекурить. Жора, дай сигаретку.
Компания расположилась прямо около часовни.
– Слушай, а кто знает, чего ищем-то? На фига бабу эту прихватили, надо было сразу ее отпустить, они, как выяснилось, только слегка знакомы. Я бы в жизнь не потащился искать кого-то, с кем два дня протусовался.
– Ты плохо знаешь жизнь, Жора. Надо быть ближе к народу. А наш народ будет чувствовать вину за то, что из-за них кто-то пострадает, и сразу придет на переговоры. Все культурно, просто шеф хочет без эксцессов. Понял?
– Все, кроме последнего слова, – огрызнулся Жора, – не можешь выражаться, как все люди? Интурист хренов. – Потом упрямо переспросил:
– А чего ищем-то?
– Я до конца не понял, но эта тетка с вечно недовольной рожей, вещала Ровшану про какой-то клад Кудеяра. Он был налетчиком, денег награбил и припрятал где-то здесь.
– Круто! Много бабла-то?
– Думаю, немерено, – Ремонт расхохотался, – не переживай, Жорик, на тебе не потащим. Фуру закажем вывозить.
– Надеюсь! А то чуть что, так – Жора, давай. Я вам что, вьючная лошадь, в натуре?
– Ты не вьючная, но самая здоровая. Так все, кончай балдеть, пошли дальше.
Разговор стих, а скоро затихли и шаги. В полной тишине ребята стояли, прижавшись друг к другу, пока не раздался голос Феодорита:
– Они ушли достаточно далеко, можно выходить.
Сережа нежно отодвинул Лельку и ласково спросил:
– Ты как, сокровище?